— Она и так мертва, — ровным тоном отвечает он Джейсу, а затем повторяет комбинацию вновь.
Джейс растерянно моргает.
— Я… это было фигурально, — возмущается блондин.
Алек не обращает внимания.
Джейс ждет. И ждет. И ждет.
— Так, все, с меня хватит, — резко взрывается он, с силой отпихивая брата от злосчастной груши. — Если у тебя какие-то проблемы, то давай поговорим об этом. Мне больно на тебя смотреть, Алек, — говорит он, взволнованно осматривая старшего с макушки до пят.
Алек вздрагивает и раскрывает рот, собираясь прикрикнуть в ответ, но в итоге только качает головой и пожимает плечами. Да и что он может сказать, не втягивая Джейса во все это дерьмо?
— Все в порядке, Джейс. Я уже ухожу, — голос охотника кажется механическим, нейтральным, но глаза выдают его с потрохами, и Алек знает об этом, поэтому, не дав Джейсу шанса начать выпытывать информацию, Алек быстро сбегает с тренировочного зала и идет в душ.
Он снимает бинты и несколько минут осматривает свои руки. Они выглядят отвратительно. Порезы, ссадины, шрамы, избитые костяшки, целиком и полностью истертые в мозоли пальцы. Они выглядят примерно так, как Алек себя чувствует.
Убогим и израненным.
Тем не менее, парень все еще не собирается жалеть себя. А боль — разве бывает жизнь без нее?
Алек выходит из душа через полчаса, сушит волосы, надевает чистую черную футболку и серые спортивные штаны. Он проводит следующий час, копаясь в своем планшете, купленном не так давно. В нем много книг, и иногда Алек даже заходит в интернет, чтобы поинтересоваться научными открытиями примитивных или посмотреть рандомные видео на ютубе. Бессмертие подарило Алеку достаточно времени, чтобы научиться пользоваться современными технологиями и по праву оценить их.
Сейчас бы он даже сказал, что то, как отчаянно нефилимы ставят себя выше примитивных, немного забавно. Потому что пусть те и не обладают ангельской кровью или необычными способностями, но тоже достигли немалого прогресса во многих вещах, а это Алек научился ценить.
Единственное, что Алек никогда не делает один — это просмотр фильмов, и то потому, что это всегда было тем, что они делали вместе с Магнусом, и именно маг был тем, кто открыл для Алека чудесный мир кинематографа еще в одной из его первых жизней.
Алек ежится, мыслено вздыхая. Он опять думает о Магнусе и даже не может контролировать это. В прошлую жизнь ему удалось держаться подальше от мага, и сейчас он не знает, стоит ли делать это снова. То, что однажды они встретятся, Алек знает наверняка. То, что он сделает, когда это произойдет — нет.
Охотник не жалеет о том, что не дал их отношениям шанса в прошлый раз, ведь теперь, по крайней мере, он знает, что тот Магнус спокойно продолжает жить, не мучаясь из-за раздумий о том, где сейчас оказался Алек и что происходит в его Вселенной.
Когда-то Алек вообще не хотел рассказывать Магнусу о своей особенности, но тайна все равно выплыла наружу, и тот Магнус заставил пообещать его всегда рассказывать ему правду, потому что знать, что Алек где-то живет, пускай и не в твоей Вселенной, по его словам, было намного лучше, чем оплакивать навсегда ушедшего человека.
Алек выходит из Института, решая пробежаться перед сном, но мысли о Магнусе все равно возвращаются.
Изначально он хотел избегать мага и в этой жизни, но кое-что заставляет его задуматься. Например, собственный эгоизм. Ведь он не был с Магнусом в полноценном смысле слова настолько давно, что готов молиться любым богам, лишь бы ему дали пару минут хотя бы просто постоять с ним рядом. Еще одна причина — их давний разговор. Когда-то Магнус признался, что прожить жизнь с любимым человеком, сколько бы им не было отведено, наслаждаться каждой минутой, каждый объятием, каждым поцелуем и совместным пробуждением, дышать одним воздухом, тайком таскать одежду друг друга, держаться за руки и просто быть рядом, — искреннее счастье от всего этого во много раз перевешивает то, что когда-то приходится расставаться. И лучше быть разлученными, сохранив только счастливые воспоминания, чем вообще никогда их не получить.
Алек переходит на бег, наконец найдя нужную дорожку, все еще находясь в раздумьях.
Действительно, есть ли у него право отбирать счастье у Магнуса? Потому что тот определенно был счастлив рядом с ним. Всегда. И даже если он потом уйдет… дело же не в этом. Главный вопрос в том, может ли он сам распоряжаться их судьбами, как сделал это в прошлый раз, и просто игнорировать мага? Алек не знает.
Никто не учил его такому. Вряд ли у кого-либо вообще были ответы на эти вопросы. И даже не факт, что в мире существует еще хоть кто-то с такой же проблемой.
Все эта тема — больная, запутанная, невыносимая.
Алек ускоряет темп, чувствуя покалывание в ногах, и поднимает голову вверх, смотря на мрачное, затянутое черными тучами небо, когда первая капля дождя падает на его лицо. Алек не отворачивается, и его разгоряченная кожа с благодарностью принимает дождевые капли, действующие успокаивающе. Зуд проходит, и Алеку начинает легче дышаться. Кажется, даже простые размышления о Магнусе играют не малую роль в регуляции эмоционального состояния Алека.
Он пробегает еще около пяти километров, когда начинается настоящая гроза. Алек обожает такую погоду, поэтому не пытается скрыться под ближайшей крышей, а переходит на шаг, осматриваясь вокруг, пытаясь понять, где он. Дождь совершенно не мешает ему, и то, что он уже насквозь мокрый, также не заботит охотника.
Алек замечает широкий подвесной мост неподалеку от себя и сразу же направляется туда, чтобы почитать указатели. Погода бушует, неистово и яростно распугивая случайных прохожих, но Алек уверенно идет к цели и останавливается, дойдя до перил моста, свешиваясь наполовину вниз и рассматривая мельтешащие внизу машины.
Трасса находится метрах в семидесяти, и это слишком высоко для того, чтобы спрыгнуть и не превратиться в лепешку даже Алеку с его волшебными рунами.
Едва он успевает про это подумать, как замечает тень человека, стоящего не так далеко от него по другой стороне. Алек хмурится и щурится, но может разглядеть только достаточно высокую фигуру, завернутую в темный плащ, и то, как она дрожит под влиянием непогоды.
Алек хмурится еще сильнее, когда фигура перегибается через перила слишком низко, чтобы это было безопасно, поэтому он решает проверить, в чем дело, и перебегает дорогу, оказываясь на другом конце. Его не замечают. Более того, человек в плаще уже перекидывает одну ногу через перила и неуверенно замирает на месте, отчаянно колотясь всем телом.
Не нужно быть гением, чтобы догадаться, что происходит, поэтому Алек со всех ног бежит к этому человеку, мысленно моля Разиэля не допустить, чтобы какой-то примитивный покончил с собой прямо у него под носом.
Вокруг становится настолько темно, что Алек едва не теряет из виду того человека, а ветер свистит, и стонет, и гремит, и кажется, будто на улице происходит, как минимум, конец света.
Человек на мосту все так же трясется, и к тому моменту, как Алек подбегает к нему, он уже сидит на перилах, свесив обе ноги в пропасть, готовый спрыгнуть в любую секунду.
Сердце Алека екает вновь, и он не тратит ни секунды на посторонние мысли, живо подлетая и крепко, намертво обхватывая незнакомца руками, всеми силами оттягивая его назад, подальше от умертвляющей темноты.
В первую секунду, скорее от неожиданности, человек замирает, но тут же начинает вырываться из его рук с невообразимой силой. Он плачет, всхлипывает, кричит, его плащ практически спадает, и Алек направляет все свои силы на то, чтобы оттащить его подальше от этого места. Едва мост кончается, они вместе падают на сырой, мокрый асфальт, создавая дикий, пугающий комок из переплетенных рук и ног, когда у незнакомца наконец что-то вырубается, и все, что он делает, это безжизненно лежит, глядя в одну точку, отчаянно повторяя непонятные слова одними губами; сверкает молния, прорезающая все небо, и дикий порыв ветра окончательно срывает с него плащ.