Он вновь не обратил внимания на странное, непонятное чувство. Всё захлестнуло огромное сладкое счастье.
Змейка снилась Хаарту.
Она смотрела на него со странным укором во взгляде. Затем нахмурилась, отвернулась и постепенно исчезла, будто растворилась в воздухе.
Утром Хаарт немного думал о странном сне, вспомнил и предыдущий. Однако едва проснулась его возлюбленная, он забыл обо всём, кроме неё и своей любви к ней. Они вместе позавтракали, а затем Хаарту нужно было отправляться на тренировки.
— Но сначала, — сказал он, — я отведу тебя к целительнице.
— Зачем, милый, я здорова! — удивилась Змейка.
— Нет, — улыбнулся он, — я не об этом. В это время она проводит занятия для молодых колдунов и лекарей. А ты же у меня маленькая колдунья. — Он взял её руки в свои и поцеловал тонкие нежные пальчики.
— Милый, я себя не очень хорошо чувствую.
— Что такое? — обеспокоенно спросил Хаарт.
— Ничего серьёзного, я просто ещё не до конца от всего оправилась. Я ещё не готова к общению с новыми людьми, к возвращению к привычному ритму жизни. Давай я лучше посижу в нашей комнате, пока ты будешь на тренировках. Буду ждать тебя, хорошо, любовь моя?
— Как хочешь, Змейка, — согласился парень, снова целуя её. — Ладно, тогда я пошёл.
— Удачи! — Она помахала ему рукой и отправилась наверх, в комнату, легко пританцовывая при ходьбе и напевая какую-то мелодию, показавшуюся рыцарю смутно знакомой.
На тренировках Хаарт встретил Алагара. Он расспрашивал юношу о Змейке.
— Она из Ордена. Просто она была в резервах. На них напали, и она единственная спаслась, бежала через лес и чудом оказалась у города.
— На резервы напали? — расширил глаза Алагар. — Как?!
— Да, отряд Ордена Луны, прозванный Кривыми Клинками. В лесу.
Алагар удивлённо разинул рот, затем непонимающе тряхнул головой. Взглянул на изумлённого его странной реакцией Хаарта. Затем, наконец, сказал:
— Слушай, парень, да ведь на резервы никто не мог напасть в лесу! Они же выступили почти неделю назад в Тадор!
Ошеломлённый Хаарт медленно возвращался в комнату. В его голове беспрерывно стучали слова Алагара. Неужели Змейка обманывает его? Но зачем ей это делать? Может, что-то случилось, и из-за шока она всё напутала, и сама думает, что так и было на самом деле? Или что-то ещё… Хаарт ничего не понимал.
Дверь комнаты была слегка приоткрыта. Изнутри слышалось пение Змейки. Несмотря на то, что миг назад ничего не понимающего Хаарта одолевала тревога, он с нежностью улыбнулся, остановившись у самой двери и с умилением прислушиваясь к любимому голосу.
И вдруг его снова охватило то странное чувство. Мучимый непонятным беспокойством, он осторожно вошёл в комнату, почему-то стараясь шагать бесшумно.
Змейка кружилась в каком-то красивом танце, продолжая напевать всю ту же мелодию. Потом она остановилась, увидев Хаарта, и улыбнулась. Ослепительно, обворожительно, чарующе улыбнулась.
И тут Хаарт всё понял. Его грудь словно пронзила горящая стрела, и он горько-горько улыбнулся, наконец всё понимая.
Он уже слышал эту мелодию. И наблюдал этот танец. И видел эту улыбку.
— Милый, ты вошёл так незаметно! — воскликнула она. — Но что с тобой, любовь моя?
И эта странная манера говорить, так непохожая на речи Змейки. И постоянные «милый» и "любовь моя"… Опять обман, опять ложь!..
— Дорогая, — внезапно лицо юноши изменилось. — Я пришёл сообщить тебе такую радостную весть! Представляешь, прибыл небольшой отряд, и среди них твоя соседка по комнате Кира!
На лице девушки вспыхнула радость, она засмеялась и бросилась к Хаарту.
— Я так рада! Пойдём, скорее встретим её! — Она хотела было пойти к двери, но внезапно почувствовала, как крепко держит её за руку Хаарт. — Что с тобой? Зачем ты так крепко держишь меня! Отпусти, милый! Хаарт! Мне больно!..
— А мне, думаешь, не больно постоянно терпеть крушения своих надежд из-за твоих жалких лживых выходок? — Он помолчал и добавил: — Сунор.
Она вздрогнула.
— Что ты говоришь? Кто такая Сунор?
— Перестань строить из себя дурочку, Сунор! У тебя опять внешность Змейки, но ты забыла, глупая, отучиться от былых манер и привычек! Думаешь, я не помню твоей улыбки, твоих танцев, твоего пения?
Она вскинула подбородок и улыбнулась, больше ничего не отрицая:
— Конечно, помнишь! Ты не можешь меня забыть.
— Прекрати! Не думай, что я вспоминал тебя с любовью или скучал! Я тебя ненавижу, Сунор! И ещё, ты выдала себя: нет у тебя никакой соседки Киры! Ты живёшь в одной комнате с Рейной и Юной! Глупая лживая девчонка! — со злобой в голосе процедил Хаарт.
Она отвернулась. Злобно и раздосадованно глядела на пустую стену, затем резко перевела взгляд на юношу.
— А что мне ещё делать, если ты отказываешь мне в любви? А в любви, как и на войне, все средства хороши, милый! Знаешь такую поговорку… любовь моя? — Она опять улыбнулась.
Он молчал, глядя на неё ледяным взглядом. Она нахмурилась, отвернулась.
— Ну и что ты теперь будешь со мной делать? Учти, я не смогу превратиться сама в себя. Только сильный чародей сможет меня расколдовать.
— Ничего, найдём такого.
— А потом что? Убьёшь меня? Отдашь на казнь?
— Нет, я выше того, чтобы убивать беззащитную девушку, пусть даже такую лживую тварь, как ты.
— Не забывай, что я дочь Дамрафа!
— Плевать мне на это.
— А ему нет, милый! Как только он узнает, где я, то обрушит все свои силы на город, и всё! Столица будет его! А потом он разгромит Тадор! И вообще, победа всё равно будет за ним!
— Не тебе об этом судить, — холодно сказал Хаарт. — И твой отец не узнает, где ты.
— Узнает. Мой отряд направился в ближайший пост Луны. Там они передадут отцу, что я здесь, и…
— Не ври мне, — усмехнулся Хаарт. — Ты бы ни за что не дала отцу знать, что ты отправилась в город, принадлежащий вражьему ордену, завоёвывать любовь воина Солнца! Откуда твоим людям знать, что с тобой? Они ведь думают, что у тебя всё получилось, и ты со мной…
— Моя чародейка почувствует, если заклятье снимут! — фыркнула Сунор.
— Значит, не будем тебя расколдовывать, — пожал плечами Хаарт.
— Тогда, продолжая ненавидеть меня, ты возненавидишь образ твоей… — Она не договорила, будто ей было противно произносить имя своей соперницы.
— Нет, — жёстко ответил Хаарт. — Ненавижу я только тебя, а её люблю всем сердцем и буду любить всегда!
— Какая разница, — хмыкнула Сунор, стараясь скрыть досаду от его слов. — Всё равно подохла твоя Гадюка.
— Нет, Сунор. Её отряд выступил до того, как ты попросила своего папочку…
— Что?! — оборвала его девушка. — Ты лжёшь!
— Нет. Ты ведь не получала от него известий, что всё вышло, как ты хотела?
— Я…
— Не получала. Моя Змейка жива, и мы вскоре опять будем вместе! А ты…
— Молчи, — вскрикнула Сунор, опять отвернулась, захныкала. — Почему так?! Я не хочу так! Нет! — Она топнула ножкой, на глаза навернулись слёзы.
— Успокойся, — с холодной ненавистью в голосе бросил ей Хаарт. — Идём-ка лучше к Алагару.
— Я уже здесь, Хаарт, — раздался голос воина. — Что здесь у вас происходит? Извини, если помешал. Семейная размолвка?
— Нет, — возразил юноша. — Это не Змейка. Это Сунор, дочь Дамрафа, превращённая своей чародейкой в мою любимую.
Алагар вытаращил глаза.
— Дочь Дамрафа?!
— Именно так, — гордо подтвердила Сунор, вздёрнув подбородок.
— Умерь своё тщеславие, — сказал ей Хаарт и опять обратился к Алагару. — Отправь её под стражу. И ещё: её не должны расколдовывать, иначе её чародейка почувствует, что что-то не так, и их отряд, находящийся в ближайшей крепости врага, двинется сюда.
— Хорошо, — кивнул Алагар. Он удалился на некоторое время, позвал стражника и отправил его с Сунор в городскую тюрьму. Затем он сказал Хаарту: — Я вообще-то пришёл за тобой, чтобы позвать на срочное собрание. Случилось нечто ужасное, мы не могли даже представить себе такого… То есть, можно было предположить, что так будет, но… в настоящее время, когда все мы думаем лишь о войне с Орденом Луны…