Девушка поражённо втянула воздух.
— Это они?… О Луна, Хаарт! Милый… — Она нежно провела пальцами по его щеке и задержала дыхание, когда он потянул к её ладони свою руку, но не сбросил, а крепко сжал. — Любимый, что же ты теперь будешь делать?
— Я ничего не могу сделать — и ты знаешь это по собственному опыту, — горько усмехнулся он, всё ещё не отпуская её руки. — Покинуть Альянс невозможно, да и я прекрасно понимаю, что дело Ангелов на самом деле важно, несмотря на то, кем эти Ангелы являются.
Сунор понимающе закивала, не отрывая взгляда от его измученного лица, и убрала вбок упавшие на его высокий лоб прядки светлых волос.
— Я решил, я буду с Альянсом до конца, но…
Но Змейка больше не любит меня. Она отказалась быть со мной, хотя это возможно, хотя ты уже не помеха, ты не можешь убежать, что бы ни случилось.
Грудь Сунор сковало холодом, и к горлу подступил ком. Хаарт молча смотрел в пол, сжав её руку уже до боли, но она её не чувствовала.
Да, ты не можешь убежать… Как и я… Но она не захотела. Она сказала, что не любит меня, сказала так, что я даже не переспросил, не стал твердить, что не верю, — потому что я поверил. Змейка не любит меня. Змейка разлюбила меня. Вся наша великая любовь обернулась прахом. И о Солнце, как же я устал страдать и плакать по ней!
Девушка прокусила губу до крови и опустила голову.
— О Солнце, как же я устал… — вслух проговорил Хаарт и вдруг, удивлённый, мягко приподнял подбородок Сунор, заглядывая ей в лицо. По смуглой коже девушки лились слёзы. — Ты плачешь?
— Хаарт, — произнесла она, и хоть и не желала того, но голос зазвучал жалобно.
Он вытер пальцами её щёки, но из огромных чёрных глаз хлынули новые ручейки слёз. Тогда Хаарт взял обе её руки в свои, притянул её к себе и поцеловал в губы. Целовал, ругая себя и коря, целовал, чувствуя солёный привкус её слёз, как когда-то (кажется, в прошлой жизни) со Змейкой, но продолжал целовать её — наверное, впервые, с неподдельной страстью, нежностью и — благодарностью.
…А в другой каюте, сжавшись комочком на постели, Змейка тщетно старалась себя успокоить, вытирала щёки, приказывала слезам исчезнуть, но они не слушались, и она всё плакала и плакала, и обсохшие на морском ветру губы щипала солёная влага. Эйдан мирно сопел на соседней койке, а маленькая целительница продолжала плакать, сжимая в темноте свой талисман, свою святую реликвию, которую она не показывала миру, — браслет из двух переплетённых змеек.
Корабль мерно покачивало на волнах, розовые сполохи рассвета медленно растворялись в голубом небе, а солнце, казалось, с каждой минутой поднимается всё выше, и светит всё ярче, и греет всё жарче.
Но Джара стояла на палубе, и холод, которого не существовало, пронизывал её до костей. Сзади подошёл Ивор и крепко сжал её плечи. Она перекрестила руки на груди и положила свои ладони на его.
— Я видела Хаарта с утра, — произнесла она.
— Я тоже.
Они молча подошли к бортику и принялись смотреть на блестевшую мириадами алмазов морскую гладь.
— Ты знаешь, что он не попытается покинуть Альянс.
— Я знаю, Ив. Он сам мне сказал. Он был с Сунор, и она тоже заявила, что будет продолжать эти «встречи» с Сельмой, сколько это будет нужно. При этом каждое их слово казалось острым стилетом или ядовитым дротиком. Я так устала, Ив.
— Держись, Джей. — Он вздохнул, задумчиво глядя вдаль. — Я видел и Змейку. Она ничего не сказала мне, но невозможно было не заметить, что она проплакала всю ночь.
— Она поэтому не появилась на завтраке?
— Видимо. Не хочет, чтобы кто-то увидел её в таком состоянии. Я отнёс их еду им в каюту. Я думаю… Да нет, я уверен. Хаарт рассказал ей, что услышал вчера, но она ничего не сказала и не спросила, хотя, кажется, хотела.
— Она не переменилась в отношении к тебе?
— Кажется, нет… Я не знаю. Я сам хотел начать об этом разговор, но побоялся. — Он помолчал, затем перевёл тему. — Не поверишь, но Эйдан разговаривает вполне нормально.
— Ты серьёзно? — расширила глаза Джара.
— Ну в смысле, можно наконец понять хоть что-то из того, что он говорит. Змейка уверена, что это его… хм… помрачение рассудка пройдёт.
— Я надеюсь. Просто замечательно, не находишь? — фыркнула девушка и принялась загибать пальцы. — Двое Ангелов ненавидят остальных, один выжил из ума и ничем не лучше пятилетнего ребёнка, ещё одна — семнадцатилетняя девчонка, не владеющая ни оружием, ни магией — не смотри на меня так, мне Змейка тоже нравится, но это голые факты, Ив, — итого половина Альянса не вполне дееспособна, то есть я абсолютно не понимаю, как мы будем сражаться и, тем более, как осилим мощь Книги, содержащей в себе силы Повелителей Стихий! Ах да, я ещё забыла предводительницу весёлой компании, Архангела Бестию, которая устала от всего на свете и отчаялась победить.
Закончив свою тираду, Джара бессильно опустила руки и уставилась вниз, сверля глазами доски палубы. Ивор обнял её и слегка похлопал по плечу, стараясь взбодрить.
— Джей, не раскисай. Всё у нас получится. Если ты увидела таких Ангелов во сне, значит, такими они и должны быть, и ни с кем другим спасти мир не получилось бы. И ты самый замечательный Архангел из всех, которых носила земля. Ну или небо.
Джара улыбнулась.
— Вот так-то лучше, Джара, а то я тебя совсем не узнаю. Слёзы ручьями, сопли пузырями…
— Какие-такие сопли? — упёрла руки в бёдра девушка, а затем они вдвоём рассмеялись, и Джара прильнула к Ивору, сцепляя свои ладони у него за спиной. — Ох, Ив, я тебя обожаю!
— ТРЕВОГА! — истошно завопил откуда-то сверху вперёдсмотрящий.
Бестия и Грифон переглянулись и вскинули головы.
— ТРЕВОГА! ПИРАТСКИЙ КОРАБЛЬ!
Джара и Ивор на пару смачно выругались, а затем перебежали на другую сторону палубы, откуда и увидели казавшийся на расстоянии игрушечным кораблик с чёрными парусами.
Сзади послышалась серия отборных ругательств, и из-за их спин появился Сокол. Вскоре из кают, заслышав тревогу, поднялись Аерис с Сельмой, а затем и Хаарт.
Ангелы побежали к капитану корабля, высокому крепкому мужчине с русыми волосами до плеч. Рядом с ним стоял десяток вооружённых мечами мужчин.
— Что вы собираетесь делать? — с ходу спросила Джара.
— Я ещё не принял окончательного решения, но думаю… — Но он не договорил, а уставился на море, нервно постукивая по рукояти своего меча.
— Вы собираетесь обороняться или сдаться? — уточнила Сельма. — Или попробуете уйти?
Капитан покачал головой.
— Этот корабль не быстроходный, он пассажирский и торговый. Пираты догонят нас в два счёта, даже не стоит пытаться. Раньше пираты не нападали ни на одно из суден хозяина этого корабля, поэтому у нас совсем мало воинов, способных отразить атаку.
— Мы поможем вам! — горячо произнесла Бестия. — Мы все раньше были наёмниками и отлично сражаемся! У нас есть волшебница!
Капитан удивлённо поднял брови. Сельма чуть улыбнулась, давая ему понять, о ком идёт речь.
— Да и среди пассажиров наверняка есть воины, — продолжил за Джару Тэллар. — Мы быстро соберём ополчение и заставим пиратов отправиться восвояси.
Капитан задумался.
— Не думаю, могу ли я рисковать, — произнёс он. — Если мы сразу сдадимся, пираты заберут золото и ценные товары и оставят нас в покое. Хозяина это, конечно, огорчит, но он не разорится. И поймите, да, на корабле есть воины, но ещё больше здесь простых людей. Если мы проиграем, пираты вырежут всех.
— Они и так намерены это сделать, — вглядевшись в даль, сообщил Сокол. — Они подняли малый флаг с изображением кандалов и костей, а это, как вы знаете, значит, что они возьмут подходящих пленных для продажи в рабство, а остальных убьют.
— Как… как ты это разглядел? — поражённо спросил капитан.
Парень улыбнулся и слегка развёл руками.
— У нашего Тэллара много талантов, — хмыкнула Джара. — Ну так что, капитан? Думаю, пираты не оставили вам выбора. Либо сражаться с шансом на победу, либо умереть или быть проданным в рабство.