Джара возвела очи горе.
— Сокол, у меня будут синяки на руках, если я так часто буду тебя бить!
— Сельма того, Сельма того!
— Джара, я вполне могу тебя подменить, — предложила ей Чародейка.
Тэллар тут же заткнулся.
Джара проснулась, напрочь не помня, что ей снилось, но пребывая в абсолютной уверенности, что сон был весёлым и приятным. Девушка сладко потянулась и села в постели. Сельмы в каюте не было. Джара оделась, умылась и поднялась на палубу.
Там царствовал ветер. Он тут же расплёл её косу, и чёрные волосы затрепетали, подобно знамени. Джара увидела Аерис и Сельму, о чём-то беседовавших на носу корабля. Повсюду сновали ребята, помогавшие им править кораблём. Они с уважением здоровались с Джарой. Та отвечала на их приветствия. Недавно они были в шоке, увидев Ивора живым и невредимым. Но вопросов не задавали. Джара подозревала, что они их компанию побаиваются. Больно странная она была… Впрочем, ей-то какое дело?
Джара направилась к Чародейке и Эльфийке.
— Мы несёмся, как угорелые, — заметила она, подойдя к ним. — Ветер взбесился! Впрочем, нам это на руку!
Аерис и Сельма хитро переглянулись.
— Вы знаете что-то, чего не знаю я? — спросила их Джара.
— Аерис использует свою силу, — пояснила волшебница.
— Вот как! — подняла брови Бестия и улыбнулась. — Повелеваешь ветром?
— На такой скорости мы уже вечером будем у берегов Поднебесья, — сказала Сельма.
У Джары замерло сердце. Вот и конец их морскому путешествию. Они пристанут к берегам острова и отправятся на поиски волшебных предметов. Только куда и как отправятся, Джара не знала. Ладно, она подумает об этом потом.
— Где остальные? — перевела она тему.
— Змейка и Сунор с Хаартом, там же Эйдан. А Ивор и Тэллар внизу, тренируются на мечах.
— Тэллар просто сбежал, чтобы я не совершила чего-нибудь непоправимого, — мрачно произнесла Аерис.
Джара заулыбалась.
— Ну и что он опять натворил?
— Он тут распространялся, как Аерис замечательно пускает ветры, — хихикнула Сельма. Бестия прыснула.
— Что ж, это в духе Сокола, — заметила она.
— Ничего, я заставлю какой-нибудь ветерок подхватить его и поносить по горам, по долам, посмотрим, что он тогда скажет, — злорадно пообещала полуэльфка.
— Да, вам хорошо, вы отлично знаете, что у вас за сила и с чем её едят. А кто мне объяснит, что означает «Ангел-Ключ» и каким образом я "открываю двери"? — недовольно спросила Джара, обхватывая себя руками и надувая губы.
— Ты всё поймёшь со временем, я уверена, — попыталась успокоить её Сельма.
Джара только вздохнула.
— Что там с остальными? Ну Тэллар, с ним ладно, три силы, и всё такое, выход для чрезвычайных случаев. Понятно. С вами тоже всё ясно. И с Сунор. А Ивор? Что это за ореол таинственности, который на него напустили царь с царицей?
— Ангел Жизни, — задумчиво проговорила Сельма.
— Они ничего не объяснили, и он нам ничего не сказал, значит, так надо, — пожала плечами Аерис.
"Ничего подобного, — упрямо подумала Джара. — Мне он должен сказать!"
— А Змейка? — продолжала она. — Ей тоже ничего не объяснили.
— Ангел Света — это, по-моему, как раз то, что ей подходит, — улыбнулась Сельма. — Нерейи сказали, что она сама всё поймёт. Что ж, уверена, так оно и будет. Один знакомый маг говорил мне, что доброта — величайшая мудрость.
— Сунор, кстати, должна была расправить крылья Эйдану и Хаарту, — вспомнила Джара.
— Она это сделала, — сказала Сельма.
— Да? — разочарованно произнесла Бестия. — Вечно я пропускаю всё интересное!
— Она сделала это без нас, — пожала плечами волшебница. — Когда проснулась, раскрыла силу Хаарта, потом дождалась, когда зайдёт Змейка проверить его состояние, и после этого зашла с ней в их с Эйданом комнату. Но, как оказалось, крылья Эйдана и так были расправлены.
— Да ну? — удивилась Джара. — И что же у него за сила? — Она еле удержалась от того, чтобы съязвить; в последний момент совесть напомнила ей, что над болезнями людей подшучивать грех.
— Ангел Огня, — ответила Чародейка. — Сунор потом объяснила, что она увидела.
— И что же? — осведомилась Джара.
— Эйдан утратил свой магический дар во время событий в Тадоре или позже, пока пребывал в руинах, но это не столь важно. Он сам раскрыл свою силу, когда Змейке угрожала опасность.
— Значит, он управляет огнём, — заключила Бестия и получила в ответ на это кивок Сельмы. — А что же Хаарт?
— Ангел Смерти, — странным тоном ответила Чародейка. — Сунор отказалась что-либо объяснять, а сам Хаарт сильно ослабел после того, как она посмотрела ему в душу, и сейчас спит.
Джара нахмурилась.
— Какое она имеет право отказываться объяснять что-то? Это важно для Альянса…
— А Ивор? — напомнила Аерис.
Бестия вздохнула.
— Ладно, я подумаю об этом потом. — Она помолчала, уставившись вдаль, а потом возбуждённо спросила: — Мне кажется, или я действительно уже вижу остров?
— У нас, конечно, не глаза Сокола… Но, похоже, это действительно Поднебесье, а не обман зрения, — ответила Аерис, тоже вглядевшись в слабые очертания на горизонте.
— Пожалуй, мы прибудем к острову ещё раньше, чем предполагали, — заметила Сельма. — Что радует.
Она устала. Во имя Луны, как же она устала!
Сунор сидела на койке, подобрав под себя коленки, и глядела на беспокойно спавшего Хаарта. Он ворочался во сне и бормотал что-то несвязное. Сунор не различала слов, зато прекрасно различала мысли.
Он звал Змейку. Если бы он говорил, она бы заткнула уши или запела песенку, как она всегда делала, когда ей не нравилось то, что она слышала. Но как спрячешься от мыслей? Они повсюду. Она всегда их слышит.
Раньше она думала, что все эти Джары, Сельмы, Тэллары и прочие её ненавидят. Она гордо вскидывала подбородок и плевала на них с высокой колокольни. Но теперь она знает, что они не ненавидят неё. О нет, в них нет ни капли ненависти к ней. Ни в ком из них. Даже у Змейки. Даже у Сельмы! Они её презирают. Презирают! А Змейка — чёрт возьми, даже смешно! — жалеет. Они все её по-разному жалеют, а эта проклятая Змейка не чувствует к ней ни ненависти, ни раздражения, ни злобы, ни зависти, она искренне полагает, что Сунор намного красивее её самой и от всего своего добренького сердечка желает, чтобы Хаарт был с ней счастлив. Сунор тоже так считает и тоже этого хочет, но отчего же, отчего так горько, так противно?
Однако с этим всем она бы смирилась. Но, Великое Полнолуние, как же больно было слышать мысли Хаарта! Знать, что стоит за каждым его словом! Как бы она хотела вернуть всё, как было прежде! Просто заставлять его говорить ласковые слова и целовать её, и не знать ничего, ничего, ни-че-го!..
Но это теперь невозможно.
Он любит её. Змейку. Но он перестал твердить это про себя, как раньше. Он теперь старается убедить себя в том, что он её забыл. Он даже иногда пытается заставить себя полюбить её, Сунор! Проклятие, как унизительно!
Чёрт возьми, опять эти слёзы!
Сунор яростно вытерла лицо, так что кожа покраснела от грубых прикосновений. Хаарт заворочался и застонал.
Сунор прекрасно знала, кто является ему в бреду.
XI Путь в небо
Едва путники ступили на берег, смуглые и синеглазые девушки с улыбками возложили на них венки из белоснежных перьев.
— Это что такое? — удивилась Джара, дотрагиваясь до своего венка.
— Сегодня праздник, — объяснила одна из девушек.
— И какой же? — спросил Тэллар, усиленно строя ей глазки.
— Ночь Ангелов, — ответила она.
Друзья весело переглянулись.
— Так это просто замечательно! — с восторгом сказал Сокол.
— Тогда обязательно приходите на празднование, — многообещающе улыбнулась ему девушка, и гостеприимные местные красавицы отошли к другим вновь прибывшим, тоже надевая на их головы венки из перьев.
— Обалдеть, — протянул Тэллар, беззастенчиво пялясь на девушек.
— Глазки сломаешь, — едко бросила ему Джара.