— Ты меня ни к чему не принуждаешь! Ты не можешь заставить меня делать то, что я не хочу. Так не бывает!
Но уже слишком поздно. Я вижу это в его глазах. Пакс принял решение. Как только я вижу, что его решимость становится тверже, мое сердце разрывается в груди. Эта боль бесконечно сильнее, чем все, что я пережила за последние двадцать четыре часа.
— Мне жаль, Чейз. Я вернусь в конце мая. Если ты захочешь поговорить тогда…
— Серьезно? Тогда просто уходи! Просто уходи, черт возьми, если собираешься уходить! — Я не вижу его лица, когда кричу на него. Мои слезы превратили мир в размытое пятно.
— Пресли…
— ПРОСТО УХОДИ!
Но он уходит не сразу. Пакс подходит ко мне, обхватывает рукой мой затылок. Притянув меня к себе, запечатлевает долгий поцелуй на моем лбу, его тело дрожит. Когда отстраняется, он шепчет:
— Я люблю тебя. Прости меня.
И уходит.
ГЛАВА 40
ПАКС
Рука Элоди Стиллуотер перевязана. Улыбка на ее лице исчезает, как только я выхожу из больничной палаты. Она понимает, что что-то не так. Ее глаза вспыхивают беспокойством и девушка поднимается на ноги. Кэрри присоединяется к ней. Через открытую дверь слышны всхлипывания Чейз. Обе девушки спешат в палату, а я несусь прочь по коридору.
— Пакс! — Дэш следует за мной по пятам. — Какого черта, чувак? Что-то случилось? Что ты… куда ты, черт возьми, идешь? — Он пытается схватить меня, но я срываюсь на бег.
Снаружи день в самом разгаре, на горизонте маячит еще одно унылое ноябрьское небо. Я намереваюсь добежать до машины, сесть в нее и рвануть прочь, пока Дэш не догнал меня, но тут прохожу мимо невысокой кирпичной стены, кирпичи в центре которой более свежие, более яркие, более новые, красные, и что-то незакрепленное, уже звенящее в моей груди, разрывается. Я, пошатываясь, останавливаюсь, упираясь руками в колени, пытаясь перевести дыхание, но ничего не получается.
— Пакс! Господи! Что, блядь, происходит? — Дэш знает, что лучше не трогать меня сейчас. Он стоит передо мной, и все, что я вижу, это его ноги.
Задыхаясь, я показываю на стену.
— Я сидел там той ночью.
— Какой ночью?
— В ту ночь, когда Джона перерезал запястья Чейз и выбросил ее из машины. Он проехал сквозь эту чертову стену. Чуть не убил меня. Я помог ей дышать в ту ночь. Я спас ее.
— Черт, — выдыхает Дэш себе под нос. — Она что, порвала с тобой, что ли?
Эмоции зашкаливают. Я трясу головой, пытаюсь сглотнуть, пытаюсь дышать…
— Скажи что-нибудь, чувак. Я с трудом пытаюсь понять, что, блядь, происходит.
— ПАКС! — Рев Рэна слышен на всю стоянку.
— Дерьмо, — выплевываю я, глотая воздух.
— Да что случилось? — требует Дэш.
Через секунду Рэн настигает нас.
— Ты, блядь, шутишь, да? — Джейкоби рывком поднимает меня на ноги, на его лице застыла маска ярости. — Ты шутишь. Скажи мне, что ты шутишь.
— Серьезен, как сердечный приступ, — выдыхаю я.
— Кто-нибудь скажет мне, что происходит!
— Он ее бросил! — Недоверчиво вскинув руки вверх, Рэн яростно смотрит на меня. — Его девушка только что потеряла ребенка и перенесла тяжелую операцию, а он ее бросает.
— Стоп. Я уверен, что это еще не все, — говорит Дэш, как всегда здравомыслящий человек.
— Если есть что-то еще, то я с удовольствием послушаю, — возмущается Рэн.
— Я почувствовал гребаное облегчение, ясно! — кричу я. — Я оказался в ловушке в этой дерьмовой ситуации, а потом она потеряла этого ребенка. Это было гребаное благословение. Чего ты от меня ждал? А? Я Пакс, гребаный, Дэвис. Теперь я свободен. Я могу идти своей дорогой, и…
Удар приходит из ниоткуда. Джейкоби быстр в обращении с кулаками. И всегда был таким. Отдача от его удара сотрясает меня до самых подошв моих ботинок. Боль пронзает мою челюсть, бьет по голове и по затылку.
Я сплевываю кровь на бетон у своих ног.
— Еще.
Рэн уже приготовил еще один правый хук и ждет меня. На этот раз удар приходится мне в висок. В глазах кружатся звезды, мгновенная темнота застилает зрение. Вторая волна боли — желанный друг, протягивает мне руку, приглашая в беспамятство. К сожалению, беспамятство не овладевает мной, поэтому я поднимаюсь на ноги и машу ему рукой, скривив губы в улыбке.
— Еще.
Я даже не пытаюсь защищаться. Третий удар делает свое дело. Кулак Рэна снова врезается мне в челюсть, и мир расплывается, а затем свет гаснет.
Я прихожу в себя на земле, затылок раскалывается, а Дэш и Рэн спорят над моим распростертым телом.