— Дэш. Боже мой, пожалуйста, детка. Ты должен остановиться, — шепчет Кэрри.
Зажав кончик ее уха между зубами, я наслаждаюсь звуком резкого вдоха, который извлекаю из нее.
— Остановиться? Уверена, что это то, чего ты хочешь, любимая?
— Да! Я… я просто хочу тебя. Я люблю только тебя. Пожалуйста.
— О, я знаю. Никто другой не будет иметь для тебя такого значения, как я. Но это не значит, что мысль о том, что другая женщина может наслаждаться твоей киской, не заставляет твое сердце биться. Я прав? Ты признаешь это?
Прокладывая языком путь вверх по ее горлу, к уху, я улыбаюсь с открытым ртом. Ее молчание обличающее.
— Все в порядке, Стелла. Ты можешь рассказать мне. Потому что мысль об этом… черт, мысль о том, что ты лежишь на спине с раздвинутыми ногами и обнаженной киской? В то время как красивая женщина лижет и сосет твой клитор, поклоняясь твоему телу? Это так охренительно возбуждает меня, детка. Я буду дрочить, думая об этом, несколько дней.
Кэрри вздрагивает, обмякая, всем своим весом прижимаясь ко мне, пока переваривает слова, которые я ей говорю. И все же она не может заставить себя что-либо сказать. Уткнувшись носом в изгиб ее шеи, я вдыхаю ее запах, с каждой секундой чувствуя себя все более диким. Вгоняю в нее свои пальцы, загибая их глубоко в ее киске, темная, животная часть меня растет в нетерпении, требуя, чтобы я погрузил свой член в нее сию же секунду. Игра, в которую мы играем, слишком восхитительна. Я не собираюсь так просто сдаваться, даже если едва сдерживаю себя. Хочу, чтобы она кричала, умоляя меня войти в нее поглубже. Хочу, чтобы она стояла на четвереньках, умоляя меня, ползала, задыхаясь, отчаянно…
Громкий, непрошеный звук рассекает воздух надвое.
Тринь. Тринь. Тринь!
Звук похож на пронзительный звон дискового телефона. Кэрри сменила мелодию звонка пару месяцев назад — до сих пор я считал этот рингтон очаровательным, но сейчас чертовски его ненавижу.
— Заткнись, — рычу я, ослабляя хватку.
Кэрри чуть не падает на колени.
— Я не… я даже не знаю, где он, — хнычет она.
Ну, блин. Я так сильно ее завел, что она не может нормально соображать. Поэтому сразу же смягчаю свой тон.
— Все в порядке, милая. Пойдем. — Взяв ее руку в свою, я веду ее к роскошному кремовому дивану у окна и жестом приглашаю опуститься на него. — Садись. Я найду его для тебя. А когда вернусь, буду лизать и дразнить твой клитор, и заставлю тебя кончать, пока ты не закричишь. Ты этого хочешь? — Я поднимаю пальцем ее подбородок, заставляя поднять голову так, чтобы она смотрела на меня. — Хм?
Она кивает, ее глаза расфокусированы, остекленевшие.
— Да. О боже, да, пожалуйста…
Тринь. Тринь. Тринь!
Черт возьми, от этого непрерывного звонка мне хочется взреветь. Я отрываюсь от нее и иду к двери, где на полу у входа в пентхаус лежит брошенная сумочка. Выхватив из сумки телефон, я собираюсь сразу же отклонить звонок, но имя на экране заставляет меня остановиться.
Майкл.
Опекун Кэрри никогда не звонит ей со своего собственного телефона. Предпочитает звонки с поддельного номера, который выдается за номер цветочного магазина или еще какой-нибудь хрени. Странно, что сейчас он звонит со своего личного номера. Должна быть какая-то причина.
— Кто там? — раздается хриплый голос Кэрри из гостиной.
Вздохнув, я беру телефон и иду к Кэрри, которая лежит на диване и выглядит вялой, как будто ее кости превратились в желе. Она так чертовски красива — черт возьми, ее соски все еще проступают сквозь тонкую ткань рубашки. Это зрелище тем более мучительно, что у меня больше нет ни малейшего шанса переспать с ней. Как будто у ее ужасающего опекуна появилось какое-то шестое чувство теперь, когда мы в его городе. Он ни за что на свете не позволит нам трахаться, пока у нас один почтовый индекс.
Глаза Кэрри округляются, когда она видит имя Майкла на экране. Внезапно девушка становится очень настороженной. Садится прямо, руки быстро двигаются, пока возится с телефоном, торопясь ответить на звонок.
— Все в порядке? — спрашивает она. Никакого приветствия. Никаких любезностей, которые другие люди могли бы сказать, отвечая на звонок. Я не слышу, что говорят на другом конце провода, но, судя по глубоким складкам, образовавшимся между бровями Кэрри, мои подозрения оказались верными. — Что, прямо сейчас? — спрашивает она.
Я почти могу разобрать глубокое, приглушенное мужское рычание.
Кэрри поднимает на меня глаза, ее взгляд встречается с моим, и в животе у меня завязывается стальной узел. Почему у меня такое чувство, что мне не понравится то, что она скажет дальше…