— Пакс, пожалуйста. Не надо. Не сходи с ума… — Она прерывает себя, когда я отступаю назад, за пределы ее досягаемости.
Между нами начинает образовываться невидимая стена. Та самая стена, которая раньше стояла между мной и внешним миром — стена, которую я слишком хорошо знаю. Она, как знакомый, давно потерянный друг, обнимает меня, когда все возвращается на место.
— Мне нужно подышать воздухом, — хриплю я.
— Пакс, нет! Давай просто поговорим об этом! — умоляет Пресли.
— Кто-нибудь может объяснить, что, блядь, происходит? — требует Рэн. — Вы все ведете себя как ненормальные. Я не понимаю, в чем проблема.
Конечно, не понимает. С чего бы это? Рэн смотрит только на свою Малышку Эль. Он видит, что Чейз стоит там целая и невредимая, и не удосужился присмотреться повнимательнее. А вот Элоди — да. И я тоже. Если бы Рэн потрудился по-настоящему взглянуть на Чейз, то сразу бы заметил причину, по которой Элоди поправила рубашку Чейз, когда та отстранилась от нее. Он бы увидел небольшую, но заметную выпуклость ее обычно плоского живота. Увидел бы, что она, черт возьми, беременна.
ГЛАВА 10
РЭН
Современная медицина — удивительная вещь. Менее ста лет назад женщины прибегали к всевозможным ненадежным способам предохранения от беременности, а когда они неизменно оказывались безуспешными, рисковали выпить безумный отвар ядовитых растений, чтобы избавиться от нежеланного ребенка. Но даже это не было надежным средством. Подпольные аборты убивали столько же женщин, скольким и помогали, и даже зная о такой возможности, они все равно умоляли сделать им эту варварскую процедуру, лишь бы не приносить ребенка в мир, где его невозможно было содержать.
Сегодня ситуация, к счастью, изменилась. Начнем с того, что существуют высокоэффективные средства контроля рождаемости. Презервативы. Вот почему моя кровь кипит, обжигая вены, когда я спешу за Паксом в кафе, куда он только что забежал. Я следую за ним, мгновенно вспотев в своей безразмерной куртке, когда жар из кухни ударяет мне в лицо, и шиплю, как ошпаренная кошка, когда бросаюсь в кабинку напротив своего друга.
— Ты долбанный идиот, — заявляю я.
Пакс окидывает меня взглядом, таким жестоким и кровавым, что волосы на затылке встают дыбом.
— Будь очень осторожен с тем, что скажешь дальше, — шипит он.
С трудом выбравшись из пальто, Пакс бросает его на скамейку рядом с собой, под которым оказывается толстовка с вампирскими зубами и надписью «Повелитель зла». Дизайн довольно прикольный. Я хочу спросить, где он ее взял, но сейчас не время. Затем тоже раздеваюсь, обдумывая все язвительные слова, которые хочу ему сказать. Оцениваю ситуацию. Если не буду осторожен, Пакс заедет мне кулаком в лицо; он не сможет удержаться.
— Добрый день, ребята. Что вам принести? — Рядом с кабинкой материализовалась жизнерадостная женщина с копной вьющихся рыжих волос. Она не в униформе. Никакого блокнота для заказов в руках. На самом деле, у меня нет никаких оснований полагать, что она вообще здесь работает, кроме того факта, что она только что спросила нас, что бы мы хотели.
— Кофе. Черный. Ирландский, — хрипит Пакс.
Женщина смеется.
— Это кафе, красавчик. У нас нет лицензии на продажу спиртного.
Я воздерживаюсь смотреть на женщину; мое внимание приковано исключительно к Паксу, который дрожит так, словно малейшая мелочь может взорвать его в любую секунду, как вулкан Святой Елены.
— Уверен, что вы сможете найти что-нибудь, чтобы добавить ему в кофе.
— Даже если бы нашла, я не могу подавать алкоголь несовершеннолетним. Мне жаль…
Теперь я смотрю на нее.
— Мэм?
— Хм? — Она тепло улыбается мне.
— Если хотите, чтобы ваш день прошел относительно спокойно, вы сейчас уйдете и вернетесь, с черным кофе с порцией виски для моего друга. Подождите, я тоже, пожалуй, выпью.
Ее улыбка меркнет.
— А если нет?
— Тогда советую вам вызвать стекольщика.
— Стекольщика?
— Чтобы заменить окна, которые он разобьет, если не добьется своего. Но только после того, как вам придется вызывать «скорую». И полицию. — Я улыбаюсь блаженной улыбкой. — Дайте ему то, что он хочет, и я попробую его успокоить. Даю слово.
Пакс на это фыркает. Его челюсти сжаты, глаза — как сталь и кремень, тело жесткое, мышцы напряжены и готовы взорваться. В таком состоянии я даже не знаю, смогу ли сдержать обещание, которое только что дал этой женщине, если его что-то выведет из себя.
Рыжеволосая смотрит на нас обоих, отмечая напряжение, исходящее от Дэвиса, и, хмыкнув, поспешно отходит от стола.