Мерчант торопливо сходит со сцены и убегает по ступенькам в темноту. Вежливые аплодисменты следуют за ним.
— Что это было? — шепчет Кэрри рядом со мной. — Он сказал людям не голосовать за тебя из-за твоего титула?
— Нет. — отвечаю я с абсолютной уверенностью, потому что, пока Тео Мерчант говорил, я нашел у своих ног программу прослушивания. Я повернул его под углом в темноте, чтобы прочитать, что там написано. И как только увидел имя в верхней части программы, я понял, что мне конец.
Петр Ричек.
Петр, мать его, Ричек.
Самый известный, самый обсуждаемый пианист в мире. Лауреат всех премий. Бесспорный золотой мальчик международной музыкальной сцены. Да, тот самый Петр Ричек.
У меня нет ни единого шанса.
Но Кэрри все еще не замечает этого факта.
— Хорошо. Итак, у меня вопрос. Что он там сказал по-французски?
— Chef-d'oeuvre, — бормочу я себе под нос. — Это значит шедевр.
Мы выходим из зала, оглушенные разговорами, смешиваясь с толпой людей, выходящих из института. Меня хлопают по спине не менее двадцати человек, улыбаются, поздравляют с выступлением, благодарят за то, что я поделился своей музыкой. К тому времени, как мы оказываемся на улице, я уже мысленно переключил передачу и смирился с тем, что в ближайшее время не получу поздравительного письма от Тео Мерчанта.
— Пойдем, Мендоса. Пора найти паб. Я слышу, как пиво зовет меня. — Никакого пива я покупать не буду. Я буду пить текилу. Не могу дождаться, когда выберусь из этого гребаного смокинга…
— Подожди секунду, — говорит Кэрри.
Я поворачиваюсь и вижу, что она стоит неподвижно с телефоном в руке. Она смотрит на экран немигающими глазами, слегка приоткрыв рот.
— Что? Что там?
Она протягивает мне телефон и качает головой.
— Элоди прислала сообщение. Вот. Посмотри.
Сообщение на экране гласит:
Элоди: Кэрри, возьми трубку.
Элоди: Эй?
Элоди: Ты что-нибудь слышала от Прес?
Элоди: Перезвони мне, когда сможешь. Это срочно.
Элоди: Пресли беременна. Между ней и Паксом все очень запутано. Ее отец сказал ей вернуться в Нью-Гэмпшир, так что мы все сейчас едем за ней туда. Я знаю, что после прослушивания Дэша ты должна была сразу же вернуться в Лондон, но, может быть, тебе захочется заехать в Маунтин-Лейкс по пути домой? Пресли нужны все друзья, которых она может получить. И Паксу тоже.
— Подожди. — Я передаю Кэрри ее телефон и проверяю свой. Конечно же, там куча сообщений от Рэна и пропущенный звонок от Пакса. Разочарование по поводу консерватории тут же отходит на второй план, сменяясь шоком. — Что за хрень? Пресли беременна?
Кэрри выглядит такой же ошарашенной, как и я. Она качает головой в недоумении, прижимая к уху мобильный телефон, чтобы ответить на пропущенные звонки Элоди.
— Привет, извини. Телефон был на беззвучном режиме. Я… Боже мой. Что, черт возьми, там происходит? Притормози. Скажи Паксу, чтобы перестал орать. Я не могу…. Да. Да… у нас… получится. — Говоря это Кэрри вопросительно смотрит на меня, убеждаясь, что я согласен с тем, о чем просит Элоди.
Я, конечно же, киваю.
— Мы вылетим первым же рейсом, каким сможем. Хорошо. Я тоже тебя люблю. Пока.
ГЛАВА 18
ПРЕСЛИ
ТРИ ДНЯ СПУСТЯ
— Маленькая грязная сука. Открой свой поганый рот. Открой, блядь, сейчас же.
Боль пронзает мою челюсть; давление его пальцев, впивающихся в мою кожу, достаточно сильное, чтобы заставить меня закричать. Я хватаюсь за его руку, пытаясь оттолкнуть его, освободиться, вырваться из его хватки, чтобы вывернуться с кровати и убежать, но его вес давит на меня сверху. Я прижата. В ловушке. Беспомощна. Я ничего не могу сделать.
— Клянусь богом, если не откроешь свой гребаный рот, я сломаю тебе челюсть, Пресли. Ты сделаешь это прямо сейчас, если знаешь, что для тебя хорошо.
Он точно сделает это. Обычно тот не посмел бы причинить мне такую боль — он умнее этого — но не сейчас. Он выпил, настолько пьян, что едва может говорить без запинки, а это значит, что сейчас он не очень умен. И сделает это только для того, чтобы доказать мне, что может. Это развлечет его, если он причинит мне столько боли. У меня нет выбора. Я открываю рот.
Влажный, жирный комок слюны попадает мне на язык, скатываясь к задней стенке горла. Она теплая, отвратительная, склизкая… о, боже. Это не слюна. Это мокрота. Он только что выплюнул мокроту мне в рот.