— Я могу быть гораздо более жестоким.
— Рэн…
Я выдвигаю одно колено вперед, перенося свой вес на нее, затем быстро освобождаю ее руки, и крепко сжимаю ее горло. Глаза Элоди распахиваются еще шире, но в них нет страха. Яростное, необузданное желание светится в ее взгляде, когда она смотрит на меня снизу вверх, ее зрачки расширяются до невероятных размеров. Они говорят то, что она не может сказать: «Я сдаюсь. Я твоя. Делай со мной все, что хочешь».
Я крепко сжимаю ее горло, перекрывая доступ воздуха. Склонившись над ней, провожу кончиком языка по ее губам, облизывая и пробуя их на вкус.
— Позволь мне показать тебе… насколько… жестоким… я могу быть.
Мои пальцы мокрые. Я легонько провожу ими по скользкому жару Элоди, стискиваю зубы и выдыхаю себе в нос, пока она дергается и бьется в судорогах, ее бедра подрагивают от моих прикосновений.
— Уже чувствуешь головокружение? — мурлычу я.
Она кивает. Когда я провожу подушечкой указательного пальца по ее клитору, все ее тело содрогается, а пятки впиваются в матрас.
— Тебе приятно? — требую я.
Девушка снова кивает, сжимая руками простыни по бокам.
Я ослабляю давление на ее горло. Она тут же делает прерывистый вдох, задыхаясь. Я позволяю ей сделать три полных вдоха, а затем снова усиливаю хватку. Потом приступаю к работе.
Больше никаких легких, неуверенных поглаживаний между ее ног. Я тру ее клитор, маленькими, целенаправленными кругами — темп и давление, которые, как я узнал, понравились Элоди в самый первый раз, когда я трахнул ее. Девушка извивается подо мной, все ее тело раскачивается и подрагивает, реагируя на нарастающее удовольствие. Ее бедра поднимаются вверх, ища еще большего давления моей руки, и я позволяю себе дразнящую улыбку.
— Хочешь трахнуть мою руку, Элоди? — Я грубо целую ее и одобрительно рычу, когда она снова прижимается к моей ладони. — Такая чертовски нуждающаяся? Такая голодная? Так отчаянно хочешь получить от меня больше?
Ей удается издать тихий, настоятельный звук. Я даю ей еще немного кислорода, и моя прекрасная Малышка Эль снова хнычет.
— Ты сводишь меня с ума, — шипит она.
— Еще нет, не свожу. Просто подожди.
Я быстрее двигаю рукой между ее ног.
И перекрываю ей доступ воздуха.
Ее ноги смыкаются, руки цепляются за кровать, за мое бедро, отчаянно пытаясь за что-то ухватиться. Она вот-вот кончит. Через мгновение. Секунды.
Я убираю руку.
Позволяю ей сделать вдох.
Два вдоха.
Три.
— Черт! — кричит она. — Черт! Пожалуйста, Рэн!
— Терпение. — Не имея своего собственного, я срываю джинсы с ее ног. С ее тела. За ними следуют трусики. — Раздвинь ноги, — приказываю я.
Снова на короткое мгновение провожу пальцами по натянутому пучку нервов на вершине ее бедер, жду, пока девушка сделает глубокий удивленный вдох, а затем снова смыкаю руку вокруг ее горла, одновременно вводя пальцы внутрь.
По лицу Элоди пробегает шок. Ее спина выгибается вверх…
— Хочешь, чтобы я трахал тебя пальцами?
Не в силах сделать ничего другого, она отчаянно кивает.
— Насколько сильно? — спрашиваю я.
Она не может ответить словесно, поэтому за нее отвечает тело. Ее бедра качаются назад, затем подаются вперед; она втирается своей киской в мою руку, стонет, когда трение между нашими телами усиливается. Она так чертовски сильно этого хочет. Я дам ей то, что ей нужно. В конце концов.
Снова убираю руку, Элоди бьется в конвульсиях, почти всхлипывая от разочарования.
— Пожалуйста. Черт, Рэн. Пожалуйста. Я не могу… это… больше… терпеть.
— Можешь, — уверяю я ее. — Ты еще не достаточно умоляла.
— Я схожу с ума. Боже, пожалуйста. Я так близко…
Удовлетворение накатывает на меня горячими волнами. Я так много всего собираюсь сделать с этой девушкой.
— Ты близка только потому, что я позволяю. Я решаю, когда достаточно дразнить тебя. Я решаю, когда ты больше не можешь этого выносить. Ты будешь ждать, потому что мне нравится заставлять тебя ждать. Ты будешь вести себя хорошо для меня?
Она издает неуверенный, отчаянный звук. Не давая мне ответа, который мне нужен. О, Элоди. Элоди, Элоди, Элоди. Она должна знать лучше. Я наматываю ее волосы на руку, откидывая ее голову назад.
— Посмотри на меня.
Я вижу, как пульс бьется во впадине ее горла. Ее глаза устремляются на мои, фиксируясь на мне. Черт, мне нужно вылезти из этих джинсов прямо сейчас, мой член такой твердый, что, блядь, больно. Моя потребность быть по самые яйца глубоко внутри нее почти перевешивает мою потребность дразнить ее. Каким бы я был мудаком, если бы так быстро удовлетворил свою потребность, когда заставил ее ждать так долго?