Приближалась полночь, а я находилась в больничной комнате иномирцев в Святилище. Я умывала лицо Феникс чуть теплой водой и пыталась убедить ее, что она еще может пережить зимнюю простуду, хотя сама сомневалась в этом. Лекарство ненадолго облегчило ее состояние, но сейчас иномирянка боролась за каждый вдох.
Завтра наступит критический третий день болезни. Феникс изо всех сил пыталась приспособиться к жизни во враждебном Нью-Йорке, но завтра она умрет. Возможно, не доживет и до рассвета.
Я положила тряпку и миску и попыталась сосредоточиться на экране слежения, который оружие посылало прямо в визуальный центр моего мозга. Запутанная масса линий показывала расположение нижнего этажа Святилища, а светящиеся точки отображали людей. Я приказала своему ружью предупреждать о появлении новых людей на территории больницы, что часто происходило в течение дня, но выглядело странно в этот час ночи.
Экран слежения ответил на мое внимание укрупнением территории больницы. В каждой из трех палат виднелись неподвижные группы белых точек, соответствующие пациентам и людям, несущим сестринские обязанности. Еще одна белая точка двигалась по коридору. Я нахмурилась. Дневные медсестры не придут до рассвета, и никто не станет навещать больных или приносить что-то посреди ночи.
Точка достигла перекрестка в конце коридора. Теперь она повернет направо или налево к одной из двух других палат или двинется прямо к двойным дверям, ведущим к нам.
— Прорыв периметра второй зоны, — сказало мое ружье.
Сейчас белая точка двигалась по коридору, который вел только в эту комнату. Никто, кроме Доннела, не должен сюда заходить. Он объявил, что мы с Надирой останемся ухаживать за иномирцами, он сам будет приносить нам еду и воду, а всем остальным вход на эту территорию строго запрещен. Это распоряжение призвано было не только сохранить безопасность иномирцев, но и дать мне время привыкнуть к оружию, прежде чем о нем узнают остальные.
Кем бы ни был подходящий человек, это не Доннел. Мое оружие автоматически зарегистрировало отца как владельца снаряжения армейского агента и моего союзника, пометив его зеленой точкой.
Белая точка не могла быть Доннелом, но и Извергом тоже. Много лет назад Доннел приказал своему оружию запомнить Изверга как врага. Эта информация перешла и к моему ружью, поэтому оно показывало Изверга красной точкой, а не белой.
Я оглядела комнату. Надира быстро заснула на кровати у окна. Проведя годы в уходе за нашими самыми тяжелыми пациентами, она научилась ухватывать каплю сна, когда удастся. Брейден тоже спал. Тэд и Феникс были без сознания. Весь прошедший день Тэд дышал с характерным присвистом, что казалось очень плохим знаком. Возможно, он не так болен, как Феникс, но…
Я заставила себя отвлечься от мысли, что завтра Тэд умрет. Мне следовало сосредоточиться на сохранении наших жизней этой ночью. Незваный гость, приближающийся к нам, мог быть опасен, но мог и обладать совершенно невинной причиной для прихода. Например, Мачико нес мне сообщение от Доннела. Если это другой, столь же безопасный посетитель, мне следовало удостовериться, что он не увидит моего оружия. Доннел доверил секрет только Мачико и Надире.
Я взяла с верха ближайшего шкафа одеяло, аккуратно обернула им правую руку, и двинулась к двери. И уже собиралась открыть ее и обратиться к пришедшему, когда увидела, что белая точка остановилась на полпути в коридоре. Она постояла минуту, затем удалилась через двойные двери и дальше, за пределы больничной территории.
Я облегченно вздохнула и вернулась, чтобы убрать одеяло в шкаф. В коридоре, ведущем сюда, находится несколько складов. Должно быть, нарушитель забрал что-то оттуда, возможно, не имея на это права, раз пришел ночью. Я не пыталась понять, кто мог красть вещи из Святилища, поскольку мой разум вновь начал тревожиться за Тэда. С того места, где стояла, я слышала его дыхание. В свисте уже намечались явные перерывы, скоро начнутся затруднения при каждом вдохе, а потом…
Нет! Тэд не может умереть. Тэд не должен умереть. Я знала, что мы никогда не будем жить вместе, но наши отношения должны окончиться его отлетом к новому яркому миру Зевса, а не бессмысленной смертью в заброшенном Нью-Йорке. Дело не только в том, что смерть Тэда станет для меня такой же личной травмой, как потеря мамы в лондонском пожаре. Тэд — последний из волшебников и последняя надежда на спасение межзвездных порталов, хрупких связующих нитей между разбросанными в космосе мирами.
— Прорыв периметра первой зоны, — предупредило мое оружие.