Те, которыми воспользовались она с Веймарком, звались шепчущими болтами, летавшими бесшумно на эффективную дальность до двухсот метров. Были также болты «молния», которые могли пронзить с сотни метров двухсантиметровую пластину стальных доспехов. Огненные болты, пропитанные зажигательной пастой, воспламенялись через три секунды после выстрела. Болты «зуб дракона» имели покрытые ядом скользящие наконечники.
«Используй болты „зуб дракона“ лишь, когда увидишь в прицеле мятежника. Любая царапина приведет к смерти в течение дня. Рана поглубже, и жертва протянет час. Вонзи болт в его плоть, и он будет мертв, прежде чем его голова коснется земли. Ты отправляешься сегодня».
«А моя поддержка?»
«Никакой. Найми, если потребуется, носильщиков или проводников. Убей их, когда больше будут не нужны. Понятно?»
Она поняла. Несказанным, но понятым ими обоими было, что Британ должна добиться успеха или умереть.
Он ушел, оставив Британ одну в огромном внутреннем дворе. Ветер трепал ей волосы и швырял в лицо. Ей дали второй шанс. Она не подведет. На кону была ее честь, как Эверайд, как и сама жизнь.
Не будучи особо одаренным воином или отважной в общепринятом рыцарском значении, Британ давно поняла, что ей никогда даже не приблизиться к сравнению с деяниями ее прославленного отца. Ей было предназначено оставить свой собственный след, так что она выбрала другой путь, отличный от славы на поле брани. Лорд Бернонд не одобрял выбор своей единственной дочери присоединиться к ордену Лайфскила. Давно вышедший в отставку, он проводил дни в своем поместье близ Лемиша как любой успешный старый командующий, преследуя бандитов, устраивая банкеты на годовщины своих побед, охотясь и тренируя солдат. Скрытые кинжалы и отравленные чаши иногда могут быть необходимы, говорил он, но настоящий воин не ищет их. Он сравнивал Черную Резиденцию с надгробием и клеймил ее домом без чести. Британ бросила вызов его осуждению и выбрала свой собственный путь. Если он пролегает в тени надгробия, пусть так и будет.
Озаряемая вспышками молний, она приложила к плечу новый арбалет и отправила третий, последний, шепчущий болт точно в центр мишени.
6
Путешествие в Самустал большей частью прошло в молчании. По природе своей молчаливые, кагонестийцы между собой общались жестами и мимикой. Пленным неракцам мало что было сказать, да и почти не оставалось дыхания для разговоров. Охранявшие их эльфы заставляли их двигаться, позволяя делать лишь короткие остановки для приема пищи, воды или отдыха.
Между собой, люди окрестили своего тюремщика в маске Пугалом из-за ободранного внешнего вида. По его речи и манерам было очевидно, что он — эльф, и люди недоумевали, почему он так тщательно скрывается. Недалеко от их пункта назначения, когда они пересекали речушку с крутыми берегами, сержант Джералунд мельком под лохмотьями увидел самого эльфа.
В далеком прошлом, Беседующий с Солнцем отряжал лесные патрули, чтобы инспектировать мосты, дороги и туннели в своем королевстве и поддерживать их в хорошем состоянии. Эта необходимая служба игнорировалась наводнившими Квалинести захватчиками. Когда Джералунд, замыкавший цепочку пленников, уже почти перешел мост через Клеймор Крик, он почувствовал, как доски уходят у него из-под ног. Он вскрикнул, ожидая разбиться вдребезги о булыжники в двадцати метрах под ним. Вместо этого, он внезапно повис, болтая в воздухе обутыми в сапоги ногами.
Задыхаясь, он посмотрел вверх. Пугало одной рукой схватил лиану, соединявшую связанные запястья Джералунда с запястьями впереди стоявших. Другая его рука сжимала руку пленника впереди Джералунда.
«Тяните!» — приказал он, стиснув зубы от усилия удержать полный вес человека.
Пленники с кагонестийцами напряглись, вытягивая Джералунда. Сержант взобрался на мост и встал на руках и коленях, тяжело дыша и дрожа от облегчения.
Он посмотрел наверх, разглядывая стоявшую над ним фигуру в лохмотьях. «Ты сильнее, чем выглядишь».
Джералунд резко осекся. Ряса Пугала разошлась на животе. Прореха в обносках открыла не бледную кожу или проступающие ребра, а ярко-красную плоть, испещренную воспаленными рубцами.
Это видение длилось лишь секунду. Кагонестиец рывком поднял Джералунда на ноги, и колонна пленников двинулась дальше. Тем временем, Пугало скрылся среди деревьев, оставив Джералунда размышлять над смыслом увиденного.
Их тюремщик в маске был очень серьезно обожжен. Его плоть выглядела как шкура картэйской береговой ящерицы. Если и в остальном он был чем-то подобным, не удивительно, что он кутался с головы до пят. Будучи солдатом, Джералунд знавал много изуродованных людей. Закоулки любого гарнизонного города кишели людьми с отсутствующими руками, ногами, конечностями, глазами. Подобного можно было ждать от тех, кто выбрал своим ремеслом драку. В худшем случае, они оканчивали свои дни, попрошайничая. Но те были людьми, а не эльфами. Изуродованные эльфы были редкостью по одной простой причине: обычно они накладывали на себя руки. Джералунд знал квалинестийского офицера, потерявшего руку в сражении, предшествовавшем падению Драконицы Берил. Тот парень бросился с высокой башни, как только у него хватило для этого сил. Одержимые красотой и безукоризненностью, эльфы не выносили уродства. Лишь кагонестийцы были другими. Со своими рисунками по телу, татуировками и ритуальными шрамами, казалось, они наслаждались искаженным внешним видом.