Когда Вапа заговорил снова, он говорил тихо, чтобы не нарушить сосредоточенности Адалы.
«Все семьи принесли жертву Хозяину Пустыни». — Произносить имя Торгана считалось к несчастью даже среди его детей. — «Почему мы не поступаем так же?»
«Не сегодня. Моя маита говорила со мной. Она сказала: ‘Держите руки чистыми, и победа будет вашей’. Я понимаю это так, что не должна проливать кровь, даже в честь богов».
Вапа был вынужден согласиться. После множества смертельных разочаровывавших стычек с лэддэд, дети Торгана, наконец, загнали их в безвыходное положение. Хан лэддэд нашел убежище на Зубах Льва. Это было серьезной ошибкой. Лэддэд было проще обороняться наверху Зубов, но и кочевникам было проще сдерживать их. Время было врагом чужеземцев. Их запасы еды и воды сократятся, солнце и ветер заберут у них силы, и в конце они станут беспомощными перед кочевниками.
Падение захватчиков было уже близко. Лэддэд были изолированы на двух скалах. Пик между ними попал в руки кочевников во внезапной атаке, осуществленной Мэйякхур. Самое южное и самое небольшое из семи племен, Мэйякхур были известными следопытами и славились хорошим ночным зрением. В полной скрытности, пятьсот воинов Мэйякхур, завернувшись в черные плащи и босиком для бесшумности, взобрались на Малый Клык. Они полностью застали лэддэд врасплох, и находившиеся на соседних пиках ничего не узнали. Несколько тысяч лэддэд томились в огромном загоне, в котором обычно держали стадных животных. Связанные в запястьях и лодыжках, пленники ожидали решения Адалы.
Вапа спросил, что с ними делать.
Адала пожала плечом. — «Я еще не знаю. Я ожидаю знака».
Никто не мог сказать, как Те, Кто Наверху проявят Свою волю. Но Вапа знал, что Они ясно дадут понять, в Свое время.
Когда Адала заполнила веретено, она попросила принести ручной ткацкий станок. Его принесла из палатки Зейна, ее двенадцатилетняя племянница. Ребенок стал жить со своей тетей после смерти двух младших дочерей Адалы в устроенной лэддэд резне. Ручной станок был старым, сделанным из ценного дерева, и любовно сохраненным поколениями Вейя-Лу. Рама была потертой, бледная твердая древесина потемнела от державших ее бесчисленных пальцев. Адала начала продевать золотую нить поперек рамы.
Ветер носился по лагерю, забрасывая Адалу жалящим песком. Она велела Вапе сесть с другой стороны, чтобы укрыть ее работу от ветра. Он не ответил, лишь остался сидеть на корточках, положив руки на колени и опустив голову. Его широкополая шляпа защищала лицо от ветра и песка.
«Дурак», — снисходительно подумала Адала. Слишком много ночных прогулок и набегом под светом звезд. Вапа уже не был молод.
Полосы белых облаков поднялись с гор и протянулись по небу, пряча послеполуденное солнце и понижая температуру. Адала обмотала вокруг шеи черный шарф. Когда ее пальцы достаточно замерзли, чтобы стать неуклюжими, она велела Вапе разжечь огонь.
Не поднимая головы, Вапа ответил: «Пламя не спасет от моего дыхания. Ты мерзнешь, женщина, потому что я так хочу».
Это не был голос Вапы. «Кто ты?» — спросила она, отставляя в сторону ткацкий станок. — «Кто осмеливается овладевать кузеном Маиты?»
Голова Вапы поднялась, и она вздрогнула от удивления. Его серые глаза были зелеными как листья.
«Я — Оракул Дерева».
«Оракул был человеком. Он умер много поколений назад!»
«Я — это он. Время и место ничего не значат для меня. Я могу беседовать с тобой сейчас, хотя и гулял по поверхности Кринна пятьсот лет назад». — Вялые губы Вапы едва шевелились, но выходящий из его горла голос был сильным и глубоким.
Лицо Адалы озарилось пониманием. — «Ты — тот знак, которого я ждала?»
«Ты должна отпустить захваченных лэддэд. Забери своих людей из этого места. Прекрати свою кампанию против чужеземцев».
Она потрясенно отпрянула. — «Но они — убийцы!»
Воспоминание о ее мертвых дочерях было неисцелимой раной: Чиси, лежащая одной рукой на Амалии, словно пытаясь прикрыть свою добрую старшую сестру от смерти, что разорвала на части их тела. Не важно, сколько, Адала поклялась не знать покоя, пока их убийцы не будут уничтожены.
Свежий порыв ветра, холоднее, чем ранее, заполнил палатки Вейя-Лу. Они захлопали, словно стараясь взлететь. Адала закрыла шарфом нижнюю половину лица и прищурилась от сильного потока воздуха.
«Лэддэд должны быть освобождены, чтобы продолжить свой путь!» — Пророкотал голос. — «От этого зависит баланс мира!»
«Месть и есть баланс!» — возразила она, столь же разгневанная, сколь и удивленная. — «Говори о своем мире! Я знаю лишь пески Кхура, и здесь лэддэд — проклятье, и с ними будет покончено!»
Пришли вожди племен, чтобы посоветоваться с Адалой насчет странного холодного ветра. Некоторые пришли как раз вовремя, чтобы услышать последнее заявление голоса. Все видели, как Адала встала и кричит на своего кузена. Болтливость Вапы раздражала их всех, но никто ни разу не видел, чтобы Адала потеряла из-за него самообладание.
«Я, так или иначе, уберу лэддэд из Кхура!» — Яростно кричала она кузену. — «Это моя маита! Те, Кто Наверху показали ее мне! Ты осмеливаешься выступать против Них, древний пророк?»
Раздался гром. Грозовых облаков не было видно, лишь высокие полоски белых облаков. Как один, вожди кочевников упали на песок. Те, кто даже не видел этого сам, слышали, как маита Адалы вызвала молнию с ясного неба и уничтожила осмелившегося перечить ей военачальника Микку.
Адала воздела руки к небу. — «Слышишь это, ложный оракул? Твоя ложь пробудила мою маиту! Прочь, пока Те, Кто Наверху не уничтожили тебя!»
«Это ты в опасности, женщина. Ты получила мое предупреждение», — прошипел странный голос. Правая рука Вапы поднялась, пальцы вяло указывали в глубокую пустыню к югу от лагеря. — «Немедленно откажись от своей агрессивности; или обретешь маиту, которой не желаешь: судьбу, ожидающую всех, кого ненавидят».
Внезапно Вапа обмяк. Снова прогремел гром, и ледяной ветер исчез. Вожди и военачальники медленно поднялись на ноги. Вапе, казалось, было ничуть не хуже от его одержимости. На самом деле, он громко спал, пока двое людей не разбудили его тряской.
«Э?» — С затуманенным взором произнес он. — «Мне снилось, что надвигается гроза…»
Его прервали крики из лагеря кочевников. Палатка Адалы была поставлена на восточной стороне низкой дюны, развернутая так, чтобы ловить первые лучи солнца. Она поспешила за вершину, с вождями и Вапой по пятам.
Мужчины и женщины в лагере вышли из своих палаток и уставились на юго-восток в точку, где расплывалась резкая грань между бледным песком и синим небом. Туманное пятно быстро увеличивалось в размерах, пока все не увидели поднявшийся над ним высокий столб пыли, точно кинжал, указывающий с неба на землю.
«Ураган!»
Дюжины голосов прокричали это страшное слово, и воины вокруг Адалы подхватили крик. Находившиеся в лагере ринулись к своим палаткам. Воины с Адалой запрыгнули на своих коней и понеслись во весь опор к своим находившимся в опасности семьям. Лишь Адала не паниковала. Она спокойно стояла в одиночестве, пока к ней не присоединился Вапа.
«Какой живой сон у меня был!» — сказал он, потирая глаза обеими руками. Когда он убрал руки, то увидел приближавшуюся к ним опасность и открыл рот. «Маита, мы должны бежать!» — крикнул он.
Все кочевники боялись ураганов. Они не часто случались, но их ужасная сила была темой для легенд у лагерного костра. Говорили, что гигантский ураган унес на Черную Луну величайшего героя пустынных племен, военачальника Хадара. Хадар несколько веков сражался с богом черной луны. Когда Хадар, наконец, одолел его, бог бежал, убедив своего брата на Белой Луне и их сестру на Красной бежать с ним, иначе отважный военачальник напал бы и на них тоже. Это было тогда, когда небо изменилось, и исчезли луны, что чужеземцы назвали Вторым Катаклизмом.