На северной стороне Сломанного Зуба шестьдесят самых сильных из покалеченных эльфов устроили засаду на кочевников, пытавшихся тайком пробраться на вершину. Они скатили большие камни вниз по тропе (такой узкой в этом месте, что кочевникам пришлось двигаться по одному) и ударили по всадникам с верхних выступов. Вейя-Лу пришлось отступить, спешиться и вернуться обратно на тропу уже пешими. Бой перерос в рукопашную схватку, когда кочевники перелезли через валуны и уступы, чтобы добраться до своих врагов. Превосходящая численность и лучшее состояние здоровья кочевников сделали свое дело: эльфы начали отступать. Они видели, окруживший сторожевую башню отряд Планчета, так что направились к этой последней оборонительной позиции.
Ялмук не смог предотвратить, чтобы северный отряд лэддэд усилил осажденных у каменной башни. Его лейтенанты радостно встретили такое развитие событий, говоря, что заперли всех врагов в одном месте. Ялмук нахмурился и сплюнул кровь в пыль. Он хотел, чтобы сражение закончилось. Где его резерв? К этому времени они должны уже были прибыть!
Они наконец появились, двигаясь неспешным шагом по юго-восточной тропе. Ялмук вонзил пятки в бока своего скакуна и налетел на них, кляня их предков и потомков, браня за неторопливость. Он построил их в плотную колонну по четыре в ряд. Пока его уставшие воины занимали лэддэд, Ялмук приготовился раз и навсегда сокрушить оккупантов своим свежим резервом.
Стоя на нижней ступени башни, Планчет делал все, что было в его силах, чтобы управлять своим слабеющим отрядом. Он переместил самых сильных воинов в проблемные места, прикрыл слабых и раненых бойцов и отразил все попытки кочевников разорвать круг.
На поле боя упала тень. Планчет улучил момент, чтобы посмотреть в небо. Рядом с горами к северу от Зубов Льва образовался квартет свинцовых туч. Они плыли на юг и сливались над Сломанным Зубом. Интересно, подумал Планчет, может, и в самом деле пойдет дождь.
Его осажденные воины вскрикнули. Планчет увидел, как предводитель кочевников медленно расчистил проход между своими ведущими бой воинами, открывая путь для финальной атаки своего резерва.
Сейчас мы умрем, подумал Планчет.
Фаваронас был уверен, что никто за бессчетные века не проникал так глубоко в Инас-Вакенти. Пейзаж вокруг был нетронутым, как сады на картине. Каждый шаг ломал корку плесени, которую веками никто не нарушал, что означало, что он, и даже легконогий Робин, оставляли четкий след. Их преследуемая добыча, Фитерус, совсем не оставил отпечатков. И, тем не менее, Робин следовал за ним. Фаваронас не видел ни малейших следов, но странный кагонестиец упрямо шел вперед, не колеблясь, будто связанный со своей добычей нитью. Робин с одинаковой скоростью передвигался в темноте и днем.
Они прошли сквозь фруктовые сады фиговых деревьев и лесных яблонь, но на деревьях не росли и на земле не гнили фрукты. Без опыляющих их пчел деревья могли цвести, но не давали фруктов.
Они оставили позади ровное дно долины, ступив на постепенно возвышающуюся местность в восточной части Инас-Вакенти. Дорога пошла вверх, и Робин вырвался вперед своего более слабого спутника. Фаваронас время от времени прислонялся к близлежащему валуну, чтобы передохнуть. Его тело оставляло на бледном камне темные полосы пота.
Над ними были отчетливо видны склоны горы Ракарис. Ее бока были террасными, нижняя ступень находилась на высоте около ста пятидесяти метров над дном долины. Из того, что рассказал ему Фаваронас, и по направлению движения Фитеруса, Робин сделал вывод, что она и являлась целью Фитеруса.
Охотник рассказал немного Фаваронасу об их добыче — как Фитерус был королевским магом у нескольких кхурских ханов и был ответственен за призыв песчаного зверя, который устроил в долине такое опустошение среди воинов Львицы. Фаваронас начал опасаться, что случится, если волшебник преуспеет в достижении склона горы. Если Фитерус сделает вывод о значении этих камней и выпустит силы долины, их жизни, скорее всего, закончатся тем же, чем вся живая жизнь в Инас-Вакенти.
«Приветствую, друг мой».
Фаваронас вздрогнул. Он соскользнул с валуна и с такой силой приземлился на пятую точку, что его зубы клацнули. Пообтрепавшийся маг стоял над ним.
«Не похоже, чтобы ты был рад меня видеть», — спокойно произнес Фитерус.
«Нет, я рад — просто не привык лазить по горам».
Капюшон отвернулся, глядя вперед. — «У твоего спутника нет с этим проблем. Кто он?» — Испуганный архивариус не ответил, и капюшон снова повернулся к нему. Фитерус повторил вопрос более убедительно.
«Робин», — прошептал Фаваронас. — «Нанятый Сахим-Ханом охотник за головами».
Фитерус снял свой заплечный мешок. Когда мешок коснулся земли, он начал извиваться. Фаваронас попятился от него.
«Я разберусь с этим охотником за головами», — сказал Фитерус. — «Мне интересно, как он смог выследить меня? Он использовал какие-либо необычные инструменты, может, амулет, особый камень, палочку?» — Архивариус покачал головой. Он не упомянул о странных цветных очках Робина.
Маг пожал плечами. — «Неважно. Выясню позже».
Фаваронас не спросил, что он имел в виду. Он боялся услышать ответ Фитеруса.
Маг опустился на колено возле кожаного мешка, который по-прежнему шевелился. — «Я тоже принес провизию в эту бесплодную долину. Но моя еда должна быть свежей».
Он развязал завязки и вытащил из мешка большую горлицу. Пока он подносил птицу головой вперед к передней части капюшона, Фаваронас с трудом сглотнул и отвернулся. К несчастью, он слышал отвратительный хруст. У его ног упала обезглавленная бескровная птица. Фаваронас резко отдернул их, обнимая руками задранные вверх колени.
«Я думал, мы коллеги», — с ледяным сарказмом сказал Фитерус. Архивариус не поднимал глаз. — «За твое вероломство, мне следует поступить с тобой, как с этой птицей. Но я не сделаю этого. Кульминация моего грандиозного замысла требует летописца. Может, ты и жалкий образчик, но ты единственный летописец, которого мне, скорее всего, удастся найти».
Несколько маленьких камушков тонкой струйкой потекли по склону мимо валуна, под которым съежился Фаваронас. Фитерус немедленно насторожился.
«Ничего не говори о том, что видел меня. Летописец может исправно писать и с одной рукой или глазом».
Маг исчез. Его серо-коричневая фигура в мантии растаяла, а следы разгладились. Безголовая горлица, как и разбрызганная вокруг нее кровь, исчезла так же полностью, как и маг.
Легким размашистым шагом по склону спустился Робин, остановившись в том месте, где стоял Фитерус. Видя, что Фаваронас дрожит возле валуна, Робин спросил, не заболел ли тот.
«Слишком быстрый шаг», — заикаясь, произнес Фаваронас, надеясь, что голос не выдаст его. — «Мне нужно было передохнуть».
Робин протянул руку. — «Идем. Я хочу к закату добраться до первого плато».
Подняв на ноги перепуганного Фаваронаса, Робин поднял черную бровь. — «Твоя рука холодна, хотя ты весь вспотел. Что тревожит тебя, ученый?»
Фаваронас страстно желал рассказать все Робину, но угрозы Фитеруса все еще звенели у него в ушах. Он выдавил жалкую улыбку и положил руку на живот. — «Слишком много корешков и орехов».
Единственное, что не исчезло вместе с Фитерусом, был дорожный посох мага. Робин подобрал толстую ветку дерева и протянул ее Фаваронасу.
«Вот эта подходящей длины. Возможно, она поможет тебе совершить подъем».
Архивариус попытался было отказаться, но Робин настоял, так что он взял палку и продолжил изнурительный подъем. Вскоре он заметил, что Робин не следует за ним. На самом деле, охотник за головами присел на корточки и изучал землю возле валуна. Фаваронас представил, что предательские следы присутствия Фитеруса точно маяки видны хитрому охотнику.
Опустив голову, Фаваронас молча поплелся вверх по склону.
Над Кхури-Ханом прокатился гром и заставил задрожать строения из песчаника. Этот звук был столь редким, что кхурцы по всему городу замерли и посмотрели в небо. В Кхури-Хане много месяцев не шел дождь.