Несмотря на нелепый вид, его страдания были неподдельными. Она ощутила небольшой укол жалости к глупому принцу. — «Отыщи того, кто проклял тебя. Лишь он может снять заклинание», — сказала она.
Он начал протестовать, что невозможно найти Оракула. — «Да, но есть еще одна вероятность», — напомнила она ему. — «Тот, кто не является духом, а из плоти и крови».
Она была права. Фитерус не был духом. Его можно было найти. Мысль о том, как он держит в пасти тощую шею Фитеруса, наполнила Шоббата наслаждением. Маг вылечит его, а не то.
При виде того, как существо перед ней, вне всякого сомнения, злобно улыбается, мелькнувшая, было, у Са’иды жалость пропала. Она нацелила шар на своем посохе на Шоббата и объявила: «Ступай из этого места!»
Будто пихаемый невидимой рукой, Шоббат был вытолкан обратно через внутренний двор и сквозь открытые ворота. Ворота сами по себе захлопнулись и заперлись с громким лязгом. Над низкой стеной храма возникло свечение. Са’ида установила магический щит.
Шоббат зарычал. Когда он будет ханом, он сравняет с землей жалкий храм этой женщины. Нет, еще лучше, он превратит святилище в конюшню. Пусть его призовые кони оценивают красоту этого полупрозрачного голубого купола.
Он рассмеялся, и этот звук заставил залаять собаку по соседству. Этот шум, точно нож, пронзил Шоббата. До него донесся запах собаки, и он узнал в ней гончую. Несколько других залаяли в ответ, и он вспомнил свой страх. За ним охотились. Ему нужно было убраться из города.
У Фитеруса был дом в Хабале, северном округе города, все еще не восстановленном после опустошения, устроенного красной драконицей Малис. В доме мага должны были быть много вещей, которых он касался. По ним Шоббат узнает запах колдуна. Он выследит Фитеруса до края мира и выжмет из него лекарство.
Пока он крался из города, каждая собака в радиусе мили от него принималась выть. Хозяева проклинали или пинали их, и говорили им заткнуться, не подозревая о проходящей мимо опасности.
21
Эльфы спорили всю ночь. Фантастическое представление в небе растаяло, но разожженный им среди сторонников Портиоса огонь становился все горячее.
Линия фронта пролегла странным образом. По одну сторону, Эльхана Звездный Ветер и Гитантас Амбродель были целиком за то, чтобы немедленно отправиться на помощь своим собратьям в Кхуре. Несмотря на верность своей госпоже, Самар с Чатендором оба были на противоположной стороне. Среди королевских гвардейцев число тех, кто горел желанием отомстить за убийство эльфов в пустыне, намного превосходило число согласных со своим командиром, Самаром.
Дискуссия велась вокруг разведенного в центре плато костра. Портиос наблюдал со скалы в четырех метрах над собранием, его ряса и маска окрашивались ярко горящим пламенем в алый цвет. Кериан сидела на земле, скрестив ноги, неподалеку от Эльханы на походном стуле.
После видения в небе, Кериан удалилась в свою крошечную палатку. Эльхана отправила эльфа попросить ее присоединиться к обсуждению, но когда тот позвал ее, Львица пригрозила удавить его голыми руками. Ее голос был придушенным и хриплым. Они оставили ее в покое. В конце концов, она присоединилась к группе вокруг костра, но была нехарактерно молчалива. Кериан сосредоточилась на заточке оселком своего меча, но когда голоса с обеих сторон вошли в азарт, она отложила камень в сторону. Едва ли скрежет по металлу успокаивал чьи-либо нервы.
Эльхана указала, что Гитантас мог говорить от лица ее фракции. Молодой квалинестийский воин, стоя на фоне огня, красноречиво и с пафосом произнес речь о необходимости отправиться на помощь их народу. — «Неужели мы позволим перебить в далекой пустыне наших братьев и сестер?»
«Да, именно в далекой», — сказал Самар. — «Кхур — не наша земля. Там нет места для квалинестийцев, сильванестийцев или кагонестийцев. Мы там захватчики. Неудивительно, что кхурцы сражаются, чтобы изгнать нас».
Эльхана возразила своему верному другу. — «Гилтас привел наш народ туда не для завоевания или оккупации. Он лишь искал убежище от захвативших наши страны варваров. Он добросовестно заключил сделку с кхурским ханом. Теперь кхурцы собираются истребить тех, кто были их гостями. Капитан Амбродель прав: Как можем мы спокойно сидеть и дать этому случиться?»
«Кхур очень далеко», — указал Чатендор. — «Много сотен миль. Если мы выступим завтра в сторону Кхура, Беседующий и те, кто с ним, будут уже давно мертвы ко времени нашего прибытия. Мы отправимся в руки тех, кто уничтожил огромное число наших собратьев. Не имея сами тысячи душ, чего мы добьемся, кроме своей собственной погибели?»
Разумные слова пожилого казначея имели вес. Поднялся ропот, когда находившиеся в толпе начали выбирать стороны. На стороне осмотрительности, остаться здесь, поднялось намного больше голосов, чем за позицию, поддерживавшуюся Гитантасом и Эльханой. Гитантас посмотрел на Львицу. Она не произнесла ни слова с тех пор, как запоздало присоединилась к группе, лишь изучала лежавший у нее на коленях меч. Он боялся спросить, что она думает. Она ясно дала понять, что не желает возвращаться в Кхур.
У Эльханы не было таких сомнений. — «Племянница», — сказала она. — «Я должна знать, что ты об этом думаешь».
Кериан принялась снова точить свой клинок: один удар справа, один слева. Металлическое шипение подчеркивало ее слова.
«Мы все видели картину в облаках». — Вжик. — «Мы все согласны в том, что видели». — Вжик. — «Мой вопрос, что есть правда?». — Вжик.
Она подняла взгляд на Эльхану. — «С тех пор, как я прибыла в Квалинести, наши пути, по-видимому, прокладывались силами, могущественнее наших, или неракских, или вожаков бандитов. Город с гарнизоном в несколько сотен пал перед отрядом численностью в двадцать. Мы нашли достаточно оружия, чтобы снабдить восставших и отделались от охотившейся на нас армии в несколько тысяч. И тебя, тетя, спасли от неминуемой смерти по каким-то все еще непонятным мне причинам. Это обычная случайность? Или нас направляют?»
Собравшиеся взвешивали ее слова. Единственными звуками был треск костра и тихое шарканье кожаных подошв ботинок Портиоса, пока он спускался со скалы. Он подошел ближе, но оставался вне круга света от костра.
«Ответ — да», — сказал он.
Кериан попробовала подушечкой большого пальца край меча. — «Кем?»
Когда он не ответил, она добавила: «Орексас, пришло время ясно излагать мысли. Говори, что у тебя на уме».
Ему было совершенно очевидно ее намерение. Говори правду, или она раскроет его личность. Даже на таком расстоянии запах костра, ощущение жара на зарубцевавшейся коже, были болезненными, и Портиос чувствовал непреодолимое желание вернуться в прохладную темноту. Вместо этого, он сделал несколько шагов и вышел в круг света.
Он поведал историю своей первой встречи с выглядевшим как человек жрецом. Он описал старика и рассказал о примере с цикадой и муравьями. Он рассказал, как тот же самый жрец явился ему в ночь, когда Эльхана лежала и умирала. — «Видение в облаках, я уверен, было его самым последним вмешательством».
«Кто этот жрец? Почему бы человеку делать все это?» — спросила озадаченная Эльхана.
«Не думаю, что он человек». — Портиос назвал имя бога. Если вся группа и до этого хранила молчание, то они просто онемели от такого открытия.
Кериан встала и сунула меч в ножны. — «Я верю тебе», — сказала она.
Его история помогла объяснить ее перенос из Кхура в Налис Арен в мгновение ока, сказала она. Это не было работой Фитеруса или какого-нибудь безымянного кхурского мага, а делом названного Портиосом бога.
«Мы должны отправляться в Кхур».
Это было сказано прямо. Гитантас издал возглас ликования. Эльхана сцепила руки, улыбка облегчения осветила ее лицо. Самар смотрел сердито, а Чатендор угрюмо покачал головой.
«Четыре пятых нашей расы там», — пояснила Кериан. — «Чтобы выиграть свою войну здесь, нам нужна численность, но кровь нашего народа льется на пески Кхура. Нам нужно спасти их, привести домой и дать им в руки найденное нами оружие».