Она начала вставать, чтобы прицелиться в летящего зверя, но Джералунд схватил ее за портупею и снова притянул вниз.
«Что ты делаешь?» — крикнула она. — «Он улетает!»
«Не глупите, леди! Теперь вы бы не попали в него! И если ваш выстрел предупредит его, у вас никогда не будет второго шанса». — Цель удалялась от них со скоростью большей, чем у мчащейся галопом лошади. Невозможности выстрелу добавляли машущие крылья и остальные грифоны, которые все еще взлетали с плато, теснясь вокруг цели.
Британ в гневе не видела ничего этого. — «Это бунт, сержант! Дайте мне встать!» — Она вырывалась, но более тяжелый мужчина не давал ей подняться. — «Я увижу, как вас за это повесят!» — неистовствовала она.
«Как пожелаете, но если мне суждено быть выпотрошенным толпой разъяренных эльфов, мне бы, по крайней мере, хотелось бы получить удовлетворение от успешности попытки убить их предводителя».
Высоко над головами пролетели грифоны, и люди укрылись под нависавшими валунами. Джералунд поднес губы к уху Британ. — «Может, он и скрылся, но туда, куда улетел он, можем последовать и мы».
Она оскалилась в яростном шипении. — «Как мы можем следовать за летающими зверями?»
«Подумай», — убеждал он горячего рыцаря. — «Мы можем выяснить, где он собирается приземлиться». — Он указал на эльфов в лагере, все еще с покинутым видом глядевших вслед своим улетевшим товарищам. — «Все, что нам нужно сделать — лишь поймать одного из них и допросить».
Как обычно, тактика сержанта была здравой. — «Ты поймаешь. Я задам вопросы».
Когда грифоны описали круг и скрылись, Джералунд отпустил ее и встал, чтобы оглядеть лагерь эльфов. В то же мгновение он ощутил на горле холодное лезвие кинжала Британ, чуть ниже завязанного узлом платка.
«Если ты еще хоть раз прикоснешься ко мне своими лапами, я убью тебя».
Его голос был раздражающе невозмутимым. — «Леди, на протяжении этой миссии моя жизнь — ваша».
Он выскользнул из их укрытия и крадучись двинулся вниз по тенистой стороне мыса, чтобы подкараулить какого-нибудь эльфа из лагеря. Прислонившись к нагретому солнцем валуну, Британ дрожала от гнева и изрядного охотничьего азарта.
22
Эльфы шли всю ночь, пересекая вади и поднимаясь по противоположному склону. Там они ждали, пока стекутся остальные группы. Рассвет едва осветил небо на востоке, когда прибыли последние отставшие, и нация снова представляла собой одну большую колонну. Они пересекли преграду. Кочевники не атаковали. Они начали поздравлять друг друга.
Их облегчение было преждевременным. Когда первая кроваво-красная полоска восходящего солнца показалась за восточными горами, кочевники обрушились на них.
Микку, которые знали об этом вади, упорно скакали и пересекли ее дальше, в неглубоком месте. Они застигли эльфов стоявшими спинами к пересохшему руслу реки. Не было ни следа Таранаса и кавалерии арьергарда, лишь все новые и новые кхурцы. Как стекающиеся к умирающей змее муравьи, всадники появлялись из укрытия низкорослых деревьев, и атаковали. Лишь сорок метров отделяли их от эльфов, так что у них не было достаточно места, чтобы набрать импульс. Они рассчитывали скорее на мечи, чем на натиск своих мчавшихся галопом коней, чтобы предать смерти нацию лэддэд на крутом берегу вади.
Гилтас, во главе своего народа, только лишь выбрался из зарослей можжевельника и увидел впереди проход в Инас-Вакенти, когда до него донеслись звуки боя. Радость мгновенно испарилась. Несмотря на все жертвы его народа, кочевники догнали их.
Он пробирался между своих перепуганных подданных, крича, чтобы все, имеющие оружие, выдвигались вперед. Перед ним на каменистую землю сбили пожилую женщину. Гилтас поднял ее и передал бегущим в противоположном направлении эльфам.
У Хамарамиса под рукой были не больше двух сотен воинов, и все пешие из-за нехватки коней. Не мешкая, старый генерал вывел своих воинов из неорганизованной толпы, надеясь отвлечь внимание кочевников, но люди скакали круг его хорошо вооруженного отряда, чтобы атаковать гражданских. Вооружившись горшками, палками и ничтожно малым числом копий, эльфы отчаянно сражались, парируя удары всадников кочевников. Слабые и старые собрались в центре оборонительных квадратов и кругов. Пока женщины старались соорудить баррикады из багажа, камней, сбитых ветром веток деревьев и любых подручных средств, мужчины граблями и лопатами давали отпор воинам Тондун и Микку. Остроглазые эльфы обоих полов опустошили не одно седло точными бросками камней.
Гилтас перемещался от квадрата к квадрату, успокаивая напуганных и подбадривая бойцов удвоить усилия.
«Таранас с воинами скоро вернутся», — убеждал он их. — «Мужайтесь! Я видел вход в скрытую долину. Он прямо впереди. Мы почти добрались!»
Эльфы знали, что кочевники не последуют за ними в Инас-Вакенти. Кочевники считали долину последним домом богов, прежде чем те покинули мир смертных. Как таковая, она была табу. Если эльфы доберутся до долины, то будут в безопасности. Если.
Хамарамис повел своих солдат обратно к Беседующему. Воины двигались с сомкнутыми щитами, выставив зловещий частокол копий. Некоторые кочевники делали вид, что атакуют, но никто не осмеливался приближаться. Люди хорошо усвоили, какими твердыми могут быть эльфийские клинки.
«Великий Беседующий!» — Хамарамис поймал резкий удар, и наносник шлема порезал ему нос. Кровь стекала струйкой, словно кроваво-красные усы. — «Враг здесь еще не всеми силами! По моим оценкам, сотен пять или шесть».
Это означало, что должны были прибыть еще многие тысячи кочевников.
«Мы должны заставить всех двигаться!» — заявил Гилтас. — «Немедленно! Инас-Вакенти прямо за теми деревьями!»
Он повысил голос, заклиная эльфов следовать за ним. — «Наше путешествие почти окончено! Долина, наша безопасность, за той рощей деревьев! Следуйте за мной туда!»
Эльфы видели лишь носящихся снаружи импровизированных оборонительных сооружений свирепых кочевников. Никто не двинулся с места. Гилтас удвоил свои усилия, тяня за руки, хлопая по спинам и плечам. Несколько дюжин эльфов с трудом пришли в движение, но большинство осталось на месте, слишком уставшие и слишком напуганные, чтобы осмыслить отчаянную правду, которую пытался до них донести Беседующий.
Гилтас закашлялся. Пыль забила его болезненные легкие, и болезнь, смягченная было лекарствами целителя, вернулась со всем неистовством. Хамарамис увидел, как он согнулся пополам, и подбежал к нему. Кровь окрасила подбородок Гилтаса. Старый генерал вскрикнул, но Гилтас отмахнулся от него. Когда он вновь смог говорить, Гилтас спросил: «Где Вапа?»
Озадаченный, Хамарамис ответил: «Во главе колонны, полагаю. А что, сир?»
«Я должен найти его».
Собравшись с силами, Гилтас покинул кольцо эльфов, которые все еще тревожно следили за кочевниками. Всадники описывали круги, атаковали небольшие отряды эльфов, которые осмеливались двинуться, и снова описывали круги. Несчастных отбившихся, когда ломались шеренги, эльфов, настигали и безжалостно предавали мечу. Ужасное зрелище так захватило внимание эльфов, что они сперва не реагировали на приближение Гилтаса. Он принялся расталкивать их, чтобы пробраться сквозь толпу. Врожденное уважение к Беседующему, наконец, пробилось сквозь их страх, и они подчинились. Лишь когда он пробрался мимо них, эльфы поняли, что Гилтас покидает защиту круга.
Хамарамис крикнул ему остановиться. Остальные подхватили призыв. Некоторые осмеливались хватать его за руку или за изодранный геб сзади. Он холодно смотрел на хватавшие его руки, и одна за другой те отступали. Гилтас двигался вперед с высоко поднятой головой, в сторону Инас-Вакенти.
Несколько Микку увидели, как он покинул круг. Они с криками пришпорили своих скакунов и направились к одинокому лэддэд.
Хамарамис побежал, крича во всю глотку своим воинам защитить их суверена.
«Беседующий! Беседующий!» — Раздался из дюжин глоток крик. Воины и гражданские побежали к Гилтасу. Не для того, чтобы помешать его движению, а образовывая двойную стену между ним и приближавшимися кочевниками, с воинами снаружи и гражданскими внутри. Когда он двигался, стена двигалась вместе с ним. Эльфийские воины и всадники Микку столкнулись, и начался бой. Военачальники Тондун организовывали своих людей присоединиться к атаке на передвигавшийся от одного квадрата к другому пузырь эльфов.