Кирби Зорган нервно затягивался, выпуская дым через ноздри. Не освоившийся еще в новом для него языке Кай старался говорить медленно и как можно более внятно – но тем не менее видел, что далеко не все из сказанного им доходит до сознания хозяев особняка. Вряд ли они были тупицами, нет. Но столетия, слишком разные для двух ветвей человеческой цивилизации, сделали свое дело. Они, коренные обитатели Земли, навсегда похоронили саму идею о выходе в космос, оставив вместе с нею и весь тот пугающий своим величием мир, который Кай привык именовать Бездной. Грандиозность горизонта событий, безумный вихрь информации, с детства впитанные Каем, были совершенно чуждыми для них, переживших глобальную, планетарного масштаба катастрофу, которая поставила перед выжившими задачи куда более приземленные и прагматичные: они умирали, но они так хотели жить!
Кай вдруг почувствовал себя беспомощным и опустошенным. Даже Валерия наверняка не понимала истинных масштабов опасности. Что такое время – не знает никто, и пусть споры о его природе не стихают уже не первое тысячелетие, все знают точно: шутить с ним нельзя. Глобальное изменение исторической линии, наверняка осуществляемое сейчас лойтом, может привести к катаклизму, способному смешать все, происходящее в данной плоскости. А может быть, даже и перемешать ее с остальными… Сумасшедший хронофизик Декмар, знаменитый своими бредовыми гипотезами, безапелляционно заявлял о существовании бесконечности внепространственных плоскостей, «висящих» в сфере влияния конкретного гравитационного поля. Где именно они висят, не мог сказать даже он.
По Декмару выходило, что существует бесчисленное множество тех же Саргонов, разнящихся своей историей и самой сутью своего существования. Значительный хронокатаклизм, вызванный какими-либо внешними событиями, сильно отклоняющими уже состоявшуюся историческую ось, мог якобы нарушить стройность системы плоскостей и странным образом перемешать их, превратив планету или даже систему в нечто, не поддающееся разумению.
Бредни Декмара были опубликованы задолго до того, как человечество, и в первую очередь Саргон, добилось права использования открытых галактических хранилищ информации. Любопытствующие, окунувшись в это поистине безбрежное море чудес, вдруг с ужасом обнаружили прямые свидетельства блестящей правоты задвинутого гения. Что такое лойт, на Саргоне уже знали…
– Вы хотите сказать, что мотивация этого лойта совершенно не поддается какому-либо анализу? – неожиданно спросил Лок.
Кай не удержался от усмешки.
– Бездну населяет немало существ, чья мотивация абсолютно недоступна для человеческого разума. Нам приходится сражаться, и эта битва идёт не первое столетие. Но лойт – это нечто особенное. Мне известен один случай уничтожения движущейся матки человеческим кораблем. По сути, это было нетрудно. Но кто знает, что случится в следующий раз?
– Ты говоришь с такой отрешенностью, словно тебя уже ничто не касается! – не выдержала Валерия. – Как будто ты не представляешь уровень опасности, которая нависла над всеми нами.
– Ну, во-первых, конкретизировать эту опасность пока не в состоянии даже лучшие теоретики Саргона, – скривился в ответ Кай, – а во-вторых, я что, уже нахожусь на службе у его императорского величества?
– Можешь считать, что так.
– Следовательно, я мобилизован. Замечательно. А что же тот заочный приговор, который висит над моей многострадальной шеей в течение двенадцати лет?
Валерия скрипнула зубами. Кай откровенно смеялся над нею, наслаждаясь своей властью в сложившейся ситуации. Он не оставлял ей и тени шанса выйти из боя победительницей.
– Ты можешь считать его отмененным.
– Ладно, Бездна с вашей плотью… – махнул рукой Харкаан, поудобнее устраиваясь на своем высоченном старинном стуле. – Будем говорить серьезно. Я давно уже не мальчик, чтобы играть в прятки. Действительно, опасность чрезвычайно велика, и тот факт, что проклятущая тварь находится здесь не первый месяц, говорит о том, что осуществляемая ею программа и в самом деле носит глобальный характер. Это меня не радует. Скажи-ка, Лери, ты уже заметила какие-либо проявления его деятельности?
– Пока нет, Кай. Но присутствие воплощений в войсках воюющих сторон говорит о многом.
– Скорее наводит на определенные мысли. История знает факты изменения оси путем личностного вмешательства – разумеется, речь идет о вмешательстве воплощений, повлиявших на те или иные ключевые события истории. Лойт действует по-разному, но всегда – странно… гм. Нам не известно, каким образом воплощения поддерживают связь друг с другом и какую роль тут играет матка.
– Эти воплощения – они имеют какое-то подобие собственного тела? – поинтересовался Кирби Зорган.
– И да, и нет. Это полевая форма жизни. Они невидимы для человеческого глаза и могут быть обнаружены либо человеком-«охотником», либо специальным прибором. Этого прибора у меня нет. У леди Валерии, безусловно, тоже: Служба не располагает подобными разработками.
– Да уж, – скривилась та. – Саргон не очень-то делится с метрополией своим могуществом.
– Я не собираюсь обсуждать политические вопросы, – в тон ей парировал Кай, – по крайней мере сейчас. Боюсь, что нашим друзьям они будут неинтересны.
– Нам интересно все, – покачал головой Кирби, – вы просто не представляете себе, в каком мире нам приходится жить. Точнее, выживать.
– И все же, – отрезал Кай, – не сейчас. Если мы всерьез собрались бороться с лойтом, нам придется запастись терпением. То, что он делает, рассчитано не на один день. И мы сможем вступить в бой только тогда, когда станут заметны его первые проявления… Только так, и никак иначе.
– Хорошо. – Кирби устало потянулся и загасил в пепельнице окурок своей сигары. – Через пару часов Локу придется кое-куда съездить – мне хотелось бы, чтобы вы составили ему компанию. Вы умеете водить автомобиль?
– Даже самолет.
– Это мы видели. Ну, ладно… Я пойду отдыхать. Лок позовет вас.
– Вот, – младший Зорган протянул ему итальянский паспорт, – ваши документы. Вы – инженер Марио Перелли, житель города Турина. Учтите, что в районе Пескары могут встретиться патрули. Вы разбираетесь в отличительных знаках итальянских военных? Если нас остановят, разговаривать с патрулем придется вам.
– Вполне, – кивнул Кай.
– Тогда вперед.
– Мы едем в Пескару? – спросил Харкаан, усаживаясь за руль почти новенькой серой «Лянчи», которую кто-то уже подогнал к самому дому.
– Да, – ответил Лок, – я покажу дорогу.
На нем была легкая блузка, длинная юбка с разрезом сзади и нелепого вида дамская шляпка. Кай запустил двигатель и мельком глянул на обильно накрашенное лицо своего спутника. Непонятно отчего ему вдруг стало смешно, но он постарался скрыть свою ухмылку и с предельно серьезным видом вырулил на петляющую меж холмов грунтовую дорогу. «Лянча» показалась ему куда мягче, чем привычный старенький «Вандерер», на котором он ездил в Германии. Эти одиннадцать лет так и не научили его мириться с неизбежной тупостью и ненадежностью автомобилей. По большому счету, он предпочел бы ездить на американском «Паккарде» или хотя бы на «Мерседесе», но откуда у простого пилота могли взяться деньги на роскошный автомобиль? В гитлеровской Германии каждый должен был знать свое место. В конце концов Кай научился плевать на весь окружавший его мир, не обращая внимания на бесконечные условности, сбежать от которых было невозможно.
По правую руку мелькнули желтые домики нескольких рыбачьих деревушек, и Кай, следуя указаниям Зоргана, свернул на узкое асфальтированное шоссе.