Семья Ашхен ютилась в небольшой комнате со стеклянной верандой. Сразу бросалась в глаза небогатая обстановка: грубо сколоченные стулья, обеденный стол, шкаф для одежды, кушетка…
Но по сравнению с соседями, с их житьем-бытьем, семья Амалии могла считаться богатой. Амалия часто заходила к соседям, помогала им чем могла…
Ася застала подругу в семье тетушки Пепрон, у которой муж погиб на войне, в доме была куча голодных ребятишек. Амалия стирала какие-то отрепья, полуголые ребятишки играли на полу, на единственной в комнате кровати лежала изможденная женщина с крупными чертами лица.
— Видно, ревматизм у нее разыгрался… Здесь ведь очень сыро, в этом полуподвале, — с горечью сказала вошедшей подруге Амалия, указав на женщину, которая еще громче застонала, увидев хорошо одетую барышню.
— Растирочку бы достать и смазать… В прошлом году это помогло маме! — подошла к Асе старшая из детей — девочка лет двенадцати, с бледным личиком и синими кругами под темными глазами, смотревшими печально и умно.
У Аси сжалось сердце. «Может ли быть полным счастье у человека, если он видит, как в море слез и беспросветного горя проходит жизнь множества людей? — думала она. — Кучка богатеев живет в роскошных особняках, едят до отвала изысканные яства. А народ прозябает, в поте лица зарабатывая гроши на нищенское существование! Есть ли на свете еще другой такой город, как нефтяной Баку, откуда черпают неисчислимые богатства иностранные капиталисты: нобели, ротшильды и К°? А рядом с ними — местные богачи-миллионеры тагиевы, нагиевы и прочие? Есть ли на свете еще такой город, где на каждом шагу неравенство выступало бы в такой наготе и остроте?»
В висках Аси застучало от этих горьких мыслей.
Амалия развесила выстиранное тряпье и начала мыть почти прогнившие доски пола. Полуголые дети покорно сгрудились у кровати матери, боясь вступить на чистое место. Сколько же их все-таки было, этих страдальцев? Ася насчитала двух мальчиков и трех девочек. Пятеро! А у ее отца семья состояла из четырех человек, но мать то и дело жаловалась, что на скромную учительскую зарплату она еле-еле сводит концы с концами.
Бог мой, какое может быть сравнение между тем, как живут они, и тем, как существует со своими детьми эта поденщица с подорванным непосильным трудом здоровьем?
Видя растерянность подруги и зная, как она обычно глубоко переживает при виде безнадежной нищеты, Амалия молча подсунула ей иголку с нитками и мальчишечьи латаные-перелатанные штанишки. Ася ухватилась за эту работу, как утопленник — за спасательный круг. Иголка в ее пальцах быстро задвигалась, а мысли еще больше и острее начали колоть наболевшую душу.
— Э-э, барышня моя, не трудитесь! Все одно, живого места на одежке не осталось… Если к зиме ничего в нашей жизни не изменится, детям не выжить, — со слезами на глазах простонала женщина.
Ася не ответила. Она даже не подняла опущенные на шитье глаза. Только пальцы ее еще проворнее задвигались.
Пока Ася кое-как латала штанишки, Амалия успела закончить в доме все дела и выпросить у кого-то из соседей растирание для больной, а для детей — горячий супчик.
— Уй, умереть мне за твое солнце, Амалия-джан… Какое у тебя золотое сердце! Дай бог тебе хорошего жениха и большого счастья… Ведь не звала ее, сама пришла, — благословив Амалию, обратилась женщина к Асе. — Армянское сердце жалостливое. Оно не может не горевать чужое горе, как свое!
Уходя, Ася сняла с шеи единственную свою драгоценность и застенчиво вложила в ладонь больной.
— Нет, нет, не надо, барышня хорошая! Беду всего мира на плечи не возьмешь, — энергично запротестовала та. — Это тебе, наверное, на память дарили, чтобы ты всю жизнь берегла. А нам… Надолго ли нам ее хватит? — Она безнадежно махнула костлявой рукой и взглянула на Асю потухшими глазами. В них была такая обида и тоска, что девушке стало совсем не по себе.
— Ничего, тетя Пепрон, ничего, возьмите! На что Асеньке цепочка, когда она сама — золото? — Амалия шуткой вывела Асю из неловкого положения и потянула подругу к двери. Ася с благодарностью поспешила за ней.
— Благотворительностью мир и на самом деле не спасешь, если даже ты Ротшильд… Всех не одаришь цепочками! Надо бороться за лучшую жизнь.
— Бороться, бороться… — раздраженно сказала Ася. — Пока мы митингуем, люди умирают в нищете.
— А как же без агитации завоюешь массы? — спокойно отпарировала Амалия. — Вот, например, тетя Пепрон, у которой мы только что были, вполне уверена, что молитвой своей может остановить этот несносный ветер, который она положительно не переносит и считает, что именно он укладывает ее в постель. Пойди объясни ей явления природы, докажи, что не бог посылает их на головы людей в наказание за грехи…