— Не больно-то у тебя самого получается!
— Что ж, ты прав, — не обижаясь, снисходительно согласился Геша, — но получится!
— Постарайся, — буркнул Садовский. На душе у него стало еще тяжелее.
ГЛАВА XII
Дежуря по Суворовскому училищу, Боканов перед подъемом пришел во вторую роту.
У тумбочки дневального стоял Авилкин. Лицо его побледнело от бессонницы, а глазки под рыжими ресницами слипались и блестели тускло.
— Товарищ майор! — начал было рапорт Авилкин, но Боканов остановил:
— Не надо, — и посмотрел с веселой пытливостью.
Этот наряд Авилкин нес вне очереди: в прошлое дежурство он налил в бачок сырую воду, потому что она оказалась ближе кипятка, и был разоблачен старшиной.
— Как самочувствие?
— Отлично, товарищ майор! — как только мог бодрее ответил Авилкин и усилием воли постарался шире открыть глаза. По щеке его стекала струйка воды.
«Поливал голову, чтобы не заснуть», — догадался Сергей Павлович. Ему припомнился старый армейский анекдот: на уснувшего во время дневальства солдата надели хомут и разбудили. «Спишь?! — грозно спросил разбудивший его начальник. „Никак нет, — нашелся тот, — хомут чиню!“» В Авилкине, пожалуй, тоже была «бравая хитринка».
— Со Скрипкиным моим обрели общий язык? — полюбопытствовал Боканов. Он не так давно просил Павлика приглядывать за Алешей.
— Обрели-и! — оживляясь, весело воскликнул Авилкин, и сонная одурь вовсе оставила его. — Мы с ним часто бываем вместе.
Сергей Павлович, собственно, знал об этом — капитан Беседа успел сообщить ему: «Мой Рыжик приводил Скрипкина к нам в класс. Потом отправился с ним на лыжах кататься и говорит ему: „Меня Коваль учил. С той горки и пойдем спускаться, только на столб не наткнись и не упади. Я-то никогда не падал“».
Пожелав Авилкину успешного завершения дежурства, Боканов продолжал обход. Не смешно ли? Даже тогда, когда дежуришь по училищу, все время тянет заглянуть именно в свою роту.
Под часами, на развилке коридора, дежурил испытанный помощник Боканова — старшина Привалов. Увидя офицера, он вытянулся, и его мягкие светлые усы немного приподнялись.
— Все в порядке, товарищ майор, досыпают…
Великое дело иметь хорошего старшину!
Привалов не прочь был «пошуметь» на суворовцев, напустить на себя строгость, возмутиться тем, что они делают так, как «он не делает», но это был человек отзывчивой души, отец двух сыновей, большой мастер рассказывать разные назидательные истории. И перед сном, если дежурил Привалов, в какую бы спальню он ни зашел, его неизменно просили:
— Товарищ старшина, расскажите что-нибудь…
Он присаживался на табурет, собирал и расправлял выцветшие брови на красном добродушном лице и со словами «только полная тишина» начинал рассказ о Сибири, охоте, воинских подвигах, случаях из своей жизни. Кое-кто вскоре сладко засыпал под тихий рокоток его голоса, остальные лежали, притаившись под одеялом. Закончив рассказ, Привалов приглушенно говорил:
— А теперь — спать, — и на носках уходил.
…Генерал пришел в училище рано, побывал на зарядке, а перед уроками решил наведаться в класс Боканова. Вспомнил, какой вид был у Скрипкина, когда он ему объявил выговор, и усмехнулся: «Добрым служакой будет».
Класс проветривался, а дежурный Петр Самарцев стирал тряпкой мел с доски.
— Товарищ генерал, первое отделение пятой роты к началу учебного дня готово… Дежурный отделения суворовец Самарцев Петр! — доложил он и сделал шаг в сторону, словно открывая генералу путь к злополучному шкафу.
Полуэктов заглянул в шкаф, приоткрыл крышку парты Атамеева и, удовлетворенно сказав «Ну-ну!», попросил, чтобы позвали старшего отделения.
Бледный, взволнованный Скрипкин вытянулся перед начальником училища. «Неужели что-нибудь упустил?» — спрашивали его глаза.
— Суворовец Скрипкин, как старшему отделения объявляю вам благодарность за образцовое состояние класса.
На перемене преподаватель биологии майор Кубанцев принес в учительскую «наглядное пособие» — прибор для измерения объема легких. Вокруг этого прибора сгрудились офицеры, каждому хотелось завладеть трубкой и вытолкнуть повыше цилиндр. Гаршев старался так, что даже побагровел. Капитан Беседа хитрил, пытаясь выдуть в два приема. Веденкин, оттирая его, протестовал:
— Хватит, хватит! Прекратите политику надувательства!
За этим занятием их и застал генерал. Все на секунду смутились.
— Развлекаемся? — улыбнулся Полуэктов.
— Старцы резвятся, — сконфуженно кашлянул Гаршев и поправил пенсне.