Увидев майора Веденкина, он сел рядом с ним.
— Понимаете, Виктор Николаевич, поставил я четыре дня назад воспитаннику Говоркову из отделения Стрепуха двойку. На следующий день старший лейтенант подходит ко мне: «Семен Герасимович, не сможете ли вы на этом уроке вызвать Говоркова, он вчера всю самоподготовку математикой занимался?» — «Не сомневаюсь, что занимался, — отвечаю, но сожалею, товарищ Стрепух, что только одной математикой. Если бы Говорков честно готовил мой предмет, ему и тридцати минут хватило бы. А спрошу я все же Говоркова, уважаемый Тимофей Ильич, лишь тогда, когда сочту нужным». Стрепух, — ну, вы знаете его, — с презрением поджал губы и заявил: «Это, конечно, ваше дело, но я бы его на вашем месте спросил». А сегодня ко мне обращается уже Говорков: «Товарищ преподаватель, разрешите вам сдать…». «Понимаете: сдать! — возбуждаясь, вскричал Гаршев. — Хотят училище в институт превратить! Зачеты сдавать!.. „Хвосты“ погашать!.. Вместо того, чтобы постоянно уроки готовить! Хотят на меня давление оказать! Воспитанник в коридоре ловит: „Мне наш воспитатель приказал двойку ликвидировать“. Воспитатель с подходцем: „Семен Герасимович, дорогой, на комсомольском собрании они решили к субботе не иметь плохих оценок, так вы уж, пожалуйста…“ Да что это такое?! Я спрашиваю, что это такое?..»
— Огрех в нашей работе, — успокаивающе сказал Веденкин.
— Хуже, — вставая с дивана, воскликнул Семен Герасимович: — Неумно!.. Работать мешают! К процентикам тянутся! Нет у тебя неуспевающих — ты хорош, а есть — значит, недоработал, редко спрашиваешь, упустил из поля зрения… Занимайся с ними дополнительно!.. И наказываем мы не лентяя, а учителя, заставляя его тратить время на нерадивых… Я до сего дня помню, как в пятом классе гимназии получил единицу по истории, — приключенческую книгу дочитывал, — и Аполлинарий Елпидифорович мучил меня полтора месяца: почти каждый урок спрашивал, так, между прочим, с места, а оценки не ставил. А за четверть пятерку вывел и говорит: «Думаю, теперь вы всегда будете урок учить»… — Семен Герасимович усмехнулся в бороду, но вспомнил что-то и возбужденно продолжал: — У нас в первые месяцы организации училища начальником учебного отдела был полковник Дубов, — вы его, Виктор Николаевич, уже не застали. Он ввел даже «график диспетчерской службы»! Каждый преподаватель в конце учебного дня должен был вручать «свои двойки» старшему преподавателю. Тот относил сей бесценный груз в учебный отдел. А в учебном отделе «простынка» была заведена — вся двойками пестрит. Обратите внимание — только двойками… Ничто другое не интересует. И грозный Дубов вызывал преподавателей, поставивших двойки, но не распекал их в открытую — неудобно, а только хмурил недовольно брови и вопрошал: «Что это у вас там творится?..» Как видите, никакого нажима, просто «вникают в педпроцесс»… Ну, кто послабее характером, подумает, подумает, да и решит: «Зачем мне начальство сердить?» — да и натягивает троечку, когда двойку ставить надобно. Вот тебе и «диспетчерская служба»! Сидели у себя в кабинете, «ликвидировали двойки», вместо того, чтобы интересоваться истинным существом дела!
Как педагог, Веденкин чувствовал правоту Семена Герасимовича, но служба в армии, привычка к соблюдению субординации не позволяли ему в такой форме обсуждать действия начальства.
— Да, бывает, — сказал он, переводя разговор на другое. — Я сегодня столкнулся на уроке с юным варваром. Показываю картины через проекционный фонарь. На экране — Кельнский собор. И вдруг слышу из темноты голос: «Вот бы из „катюши“ по нем разок ударить!» Это Дронов из третьего отделения размечтался! Пришлось подробно говорить о нашем отношении к памятникам искусства и старины.
Сигнал известил об окончании перемены, и Гаршев, взяв журнал отделения Боканова, направился в класс.
Урок математики шел, как всегда, в бодром, темпе.
Гаршев с увлечением писал на доске цифры. Вот он остановился на секунду, поднял вверх палец в мелу.
— Вам понятна эта законо… — у Семена Герасимовича была привычка не заканчивать некоторые слова, и класс, зная это, с готовностью, хором поспешил ему на помощь:
— …мерность!
— Какой вывод делаем мы из сказанного? — И громко, торжествующе воскликнул: — Мы раскрываем новые приемы математического доказательства! Нужно всегда искать свой и лучший способ решения! Помните, я рассказывал вам о наших математиках-лауреатах? А вот сейчас я дам пример, который выявит, развита ли у вас математическая интуиция! — с хитрой улыбкой сказал Семен Герасимович. — Пожалуйте, Пашков!