…Начались долгожданные каникулы, но по домам разъехались только младшие курсы, большинство старшекурсников и не думало уезжать. И вовсе не из-за многочисленных домашних заданий. В гриффиндорской гостиной, так же, как по всему Замку, царило веселье. Задания на каникулы были прочно позабыты почти всеми, даже Грэнджер. Только Эйнар, как всегда, стремился отделаться поскорее от обязанностей. Потом он присоединялся к близнецам Уизли, которые ни минуты не сидели без дела. Они то пытались подсунуть зазевавшимся однокашникам испытательные образцы изобретённых сластей с шуточными побочными эффектами, то с самым серьёзным видом принимались писать какие-то послания, то уносились во двор играть в снежки. Когда Эвергрин уставал от развлечений, он принимался как и раньше бродить по Замку. В последние дни его очень интересовали подземелья.
Рождественским утром все обитатели Хогвартса радовались чудесно возникшим в изножье кроватей подаркам, у кого горка была побольше, у кого — поменьше. У Эйнара подарков оказалось значительно больше, чем всегда, и он всё пытался понять, кто же, кроме родителей, мог его ещё поздравить. Писчие перья белого луня от мамы, широкий тиснёный кожаный пояс, отделанный серебром, с чехлом-«ножнами» для волшебной палочки — это, конечно, папа постарался. Такие чехлы-«ножны» только-только стали входить в моду в Британии, в Хогвартсе их ещё почти ни у кого не было, ученики носили палочки либо в карманах, либо за пазухой, либо в сумках — словом, это было очень неудобно. Остальные коробочки и свёртки содержали всевозможные сласти. Ярко-фиолетовые фантики канареечных карамелек от Фреда и Джорджа он, хмыкнув, узнал сразу и не собирался их пробовать. Догадавшись, что остальные угощения, среди которых оказались даже несколько коробочек магловских конфет, — все они были не подписаны –от поклонниц, Эйнар сложил их все в большую коробку и убрал в сундук. Правда, фрукты, которые очень любил, всё-таки оставил на тумбочке.
Вечером перед закрытыми дверями Большого Зала в ожидании восьми часов, когда должен был начаться Бал, столпились ученики всех трёх школ, сверху их разноцветные праздничные мантии напоминали оживший цветник. Многие суетились в толпе, разыскивая своего кавалера или даму. Чемпионы и их пары стояли на свободном пятачке возле дверей под надзором профессора МакГонаголл в мантии из красной шотландки. Флёр Делакур, как всегда, выглядела великолепно, в блестящей светлой мантии она казалась серебряной статуэткой. Рядом с ней переминался Роджер Дэвис, капитан когтевранской команды по квиддичу. Он не сводил глаз с Чемпионки и было понятно, что он сам не верит в своё счастье. Виктор Крум в чёрной мантии с красными широкими кантами нисколько не потерял своего обычного угрюмого вида. Он очень зорко следил, чтобы никто даже ненароком не толкнул его даму, стройную невысокую девушку, одетую в голубое, с красивым тяжёлым узлом гладких тёмно-каштановых волос. Она стояла спиной к остальным. Эвергрин увидел, как смуглая девочка с длинными косами, перевитыми золотом, наряженная в ярко-малиновую мантию с золотыми узорами буквально притащила за собой Поттера, на лице которого, казалось, навечно приклеилось растерянное выражение. Праздничный наряд Гарри был бутылочно-зелёного цвета. Сам Эйнар, в тёмно-фиолетовом бархатном наряде, всё ещё высматривал в толпе свою спутницу. В кулаке он комкал узкую ленту из золотого кружева: он не был уверен, но подозревал, что подарок, перевязанный этой лентой, прислала ему та, кого он сейчас ждал. Заметив её, он понял, что угадал правильно: прямая узкая сиреневая мантия Чжо была отделана точно таким же кружевом.
Парень отвернулся, быстро повязал ленту себе на рукав, выше локтя, и вновь повернулся, встречая свою даму ясной улыбкой. А вот Поттер, глядя, как Эйнар с достоинством подаёт руку миниатюрной когтевранке, чьи чёрные волосы блестели сегодня особенно ярко, замер как оглушённый заклятием. Когда пришло время Чемпионам войти в Зал, его партнёрше, Парвати Патил, пришлось не только толкнуть Поттера локтем, но и наступить на ногу, чтобы он ожил.
После ужина, по-хогвартсовски роскошного, начались танцы. На небольшом возвышении заиграл приглашённый модный ансамбль, «Ведьмочки», под плавную мелодию Чемпионы открыли Бал.
Танцевать красивее, чем Флёр, на четверть вейла, было конечно невозможно, но из парней, пожалуй, только Эйнар двигался лучше и не наступал поминутно на ноги партнёрше. После первого танца в пляс пустились и все остальные. Веселье постепенно захватило всех присутствующих, танцевали и ученики, и преподаватели. Эвергрин, привычный к длительной ходьбе, не устал, но сделал вид, и плюхнулся за столик подальше от музыкантов. Раскрасневшаяся и довольная Чжо сидела рядом, гордо посматривала вокруг и улыбалась, блестя глазами. Когда же её пригласил Седрик Диггори, она в смущении вопросительно глянула на Эйнара. Тот беспечно кивнул — и девушка мгновенно исчезла среди танцующих. Эвергрин с облегчением перевёл дух: сегодняшние заботы его покинули. Сейчас он ещё немного потанцует — и можно будет сбежать. Он церемонно покружился с Флёр, поплясал с Джинни Уизли, успев перекинуться шутками с Фредом и Джорджем, поддавшись приступу нахальства, выдернул Гермиону из рук Крума… Эйнар настолько разошёлся, что даже утащил Паркинсон из-под носа Малфоя. Блестя глазами и сверкая улыбкой, он еле сдержался, чтобы не расхохотаться от обалделого вида обоих.
Ни одна девочка не была расстроена, что обычно серьёзный Эвергрин озорничал сегодня таким образом. Но до него вовремя дошло, что не все парни довольны его выходками. Поэтому он с вежливым полупоклоном вернул очередную девушку её партнёру — и скользнул вон из зала. Мгновенно взлетев в башню Гриффиндора, он прихватил свою волшебную палочку — и так же стремительно унёсся вниз, в подземелья. Там его ждал ещё один подарок, который он сделал сам себе. В одном из боковых коридоров, в стороне от расположения факультета Слизерина, он обнаружил, что в неиспользуемом заброшенном классе за раздвижной стеной скрыта потайная комната.
====== Чем закончился Турнир ======
Веселье, каникулы, Бал, внимание девочек, даже Турнир — всё отступило для Эвергрина на задний план. Теперь у него было место, где его никто-никто не найдёт и не побеспокоит. Он ходил по пыльному полу, оставляя цепочки следов, и обдумывал, что ему нужно, чтобы устроить себе здесь настоящее убежище. «Это моя собственная Тайная Комната», — вдруг посетила его мысль. И Эйнар сразу же вспомнил свои чувства, которые охватывали его тогда, два года назад. Он даже подошёл к стене и написал на пыльных камнях эти слова: «ТАЙНАЯ КОМНАТА». Отошёл и уставился на надпись, словно ожидая, что она станет красной. Он передёрнулся и помотал головой, отгоняя эти воспоминания.
В глубокой задумчивости Эйнар вышел в холл.
— Мистер Эвергрин! — раздался за спиной окрик.
Парень обернулся и раздражённо подумал: «Ну, КАК этому преподу удаётся возникать возле меня в самый неподходящий момент?!»
— Да, профессор Снейп, – сказал он как мог спокойно.
— Что вы тут делаете?
— Иду в расположение своего факультета, сэр.
— Почему ваша мантия, которая подразумевается праздничной, вся в пыли?
— Это нарушение Правил? — как он ни сдерживался, всё-таки его раздражение прорвалось.
— Не дерзите мне, гриффиндорский староста! Вы должны быть примером для учеников Хогвартса и образцовым учеником Хогвартса для гостей. Тем более, что вы — участник Турнира. Минус пять баллов с Гриффиндора за неподобающий вид. Ступайте.
Эйнар угрюмо потопал вверх по лестнице, размышляя: «Надо либо что-то сделать с этой „пылью веков“, либо завести там сменную одежду…»
…Следующим утром весь Замок проснулся позже обычного. После завтрака все гриффиндорцы в гостиной продолжили восторженно делиться воспоминаниями о вчерашнем бале. Девочки то и дело косились на Эйнара и хихикали ещё больше, чем раньше, но теперь его такое отношение вообще не задевало. Вдруг из бреши в обычной стене учебников высунулась Гермиона и поманила его к себе. Сегодня она опять выглядела как всегда, ничего общего с той хорошенькой девушкой с красивой причёской, которая так поразила всех (ну, почти всех) на Балу.
— Хорошо выглядишь, Гермиона, — усмехнулся Эвергрин, когда подошёл.