― Я влюблена, ― незамедлительно подаю голос, а затем кривлюсь. Я не планировала говорить ей этого, пока не скажу ему.
Она поднимает брови.
― Психопаты не способны на любовь. Они могут только имитировать ее.
― Думаешь, что я психопатка? То есть, я шучу, что я псих, но это неверное определение меня.
― Правда? Я видела другую историю.
Я наклоняюсь вперед, и она кладет руку на рукоять пистолета.
― Легче, ― говорю я, поднимая руку. ― Просто устраиваюсь поудобнее. Ты даешь мне определение, ничего не зная обо мне. Хороший профайлер копается в прошлом.
― Я не профайлер. Я судмедэксперт и технический гений. Я видела то, что видела. И сообщу Логану. Просто хотела, чтобы сначала ты узнала об этом, так как убила мой собственный кошмар и спасла меня от Племмонса. Называй это вежливостью.
Слезы выступают у меня на глазах, и первая стекает по щеке. Воздух покидает мои легкие, и все мое тело кажется погруженным в чан со льдом.
Она наклоняет голову, изучая меня, и я смахиваю слезу.
― Тогда дай мне фору в пять минут, ― тихо говорю я.
Я начинаю вставать, а она движется со мной, приставляя пистолет к моей голове.
― Пистолет ― единственное, что удерживает тебя от моего убийства, ― внезапно говорит она.
Делаю резкое вращение так быстро, что слышу, как она выдыхает, и выхватываю пистолет у нее из рук, а затем полностью разбираю его ― и все это менее чем за две секунды. Я бросаю части на кровать, чувствуя себя разбитой и побежденной.
― Нет. Я не убиваю тебя, потому что ты не заслуживаешь смерти, ― сообщаю я ей, когда она пятится от меня. ― Пистолеты не пугают меня.
― Но потеря Логана ― да, ― тихо произносит она с комом в горле.
― В моей жизни есть только два человека, которых я люблю. Один похож на брата. Другой ― первый человек, в которого я влюбилась. Так что да, потеря Логана пугает меня.
― У убийц из мести случается психотический срыв. Они теряют из виду свои намеченные цели, и мораль искажается. Месть становится их единственной целью, и все, что стоит на пути, становится сопутствующим ущербом во имя мести.
― Ты профилируешь меня, но утверждаешь, что не профайлер. Тебе следует придерживаться своей повседневной работы, потому что ты ничего не знаешь обо мне и на что я способна.
Я поворачиваюсь, чтобы уйти, и она кричит мне в спину.
― Подожди! Это был тест.
Сбитая с толку, я снова поворачиваюсь, когда она встает. Ее тело немного дрожит.
― Ничего, если я соберу свой пистолет обратно? Очевидно, ты достаточно быстра, чтобы разоружить меня, но мне все равно легче, если он будет рядом после того, как я видела, что ты сделала с Племмонсом.
― Просто возьми тот, что лежит под подушкой, ― говорю я ей, наблюдая как она бледнеет.
― Как ты...
― Ты многое пережила за последнюю неделю. Чтобы чувствовать себя в безопасности прямо сейчас, имеет смысл спать с пистолетом под подушкой. У тебя наверняка имеется больше, чем просто служебное оружие. Мне самой необходимо как минимум два пистолета, чтобы чувствовать себя в безопасности, когда я наиболее уязвима.
Она резко вздыхает, прежде чем вытащить пистолет из-под подушки, и я сажусь обратно, лицом к ней, оставаясь на точно правильном расстоянии. Мне нужно снова обезоружить ее, если возникнет необходимость.
На этот раз она не направляет пистолет на меня.
― Начни с самого начала. Объясни, что превратило тебя в это, ― говорит она, указывая на меня рукой.
― Они превратили меня в это, ― мягко говорю я. ― Отняли мою душу и оставили меня лишенной сочувствия к монстрам в мире. Я не психопатка. Я отличаю правду от лжи. Реальность от наваждений. На самом деле нет никаких заблуждений.
― Мы не нашли в этом городе ничего, что указывало бы на такой уровень насилия.
Я наклоняюсь вперед, но на этот раз она не реагирует.
― Копайте глубже.
― Просто расскажи мне. Я не решу, что делать, пока ты не расскажешь мне, что могло превратить кого-то в убийцу, настолько хладнокровного, что ты не вздрогнула, когда убила Племмонса. Ты хотела его помучить.
― Так же, как он пытал тех женщин. Не думаешь ли ты, что смерть для него была слишком легкой расплатой?
Она смотрит на меня глазами незащищенной души, несмотря на шрамы, которые, как я знаю, у нее есть.
― Ладно. Ты хочешь услышать историю ― я расскажу ее тебе. Но ты не сможешь рассказать своей команде. Они должны сами все понять, ― выдыхаю я.
― Почему? ― спрашивает она. ― Почему ты не хочешь, чтобы они знали?
― Потому что я хочу, чтобы город признался в своих грехах, которые они скрыли, ― горько произношу я.
― Докажи мне, что не собираешься причинять боль ни в чем не повинным людям, и я заключу сделку. Расскажи мне историю.
― Я могла убить тебя несколько раз, Хэдли. С того дня, как ты пришла ко мне домой и обвинила меня в краже личности Кеннеди.
― А ты украла ее личность?
― Чтобы выжить, ― тихо говорю я.
Ее губы сжимаются, но она жестикулирует в мою сторону, имея в виду, что хочет услышать мою историю. Что ей нужно знать, что у меня нет психотического срыва. Что, несмотря на жестокость, с которой убиваю, я контролирую свой разум.
И я рассказываю. Начинаю с самого начала, рассказывая ей о своем отце. О том, как он умер. Как работает правосудие в маленьком городке. Все больные, извращенные, сумасшедшие подробности. Онабледнеет, а затем хватает мусорное ведро, в которое блюет, когда ее живот теряет контроль над собой.
Рвота меня не беспокоит, поэтому я продолжаю говорить, пока ее рвет. Я рассказываю ей о Маркусе, о его красоте и о том, как они все это украли. О том, как они уничтожили его в последние несколько часов его жизни.
Как он так отчаянно пытался спасти мою жизнь, что пожертвовал своей собственной, уехав так далеко от Делейни Гроув, прижимая свою рану.
Рассказываю ей о Джейке и о том, что его отец был адвокатом и лучшим другом моего отца. Мы снова и снова пытались доказать, что папа не мог быть серийным убийцей, в чем его обвиняли. Я рассказываю ей, как они выгнали Кристофера Денвера из города за попытку спасти жизнь невиновного человека.
О том, как Джейк ушел, прежде чем город мог повернуться против него, потому что он должен был быть невиновным ради меня. Ради справедливости ― не только из мести.
Я рассказываю ей о Линди и о том, что Кайл с ней сделал. О том, как даже ее муж поверил насильнику, чем своей напуганной жене. О Диане и об угрозах, адресованные ее сыну, чтобы заставить замолчать. Все мрачные подробности, которые скрыл этот город. Каждый грязный секрет наконец находит свободу.
И хотя я чувствую себя свободной, зная, что другой человек теперь знает правду, Хэдли, похоже, никогда не оправится.
По крайней мере, я избавила ее от одной детали.
Имя человека, который умрет наиболее болезненно.
Человек, который тогда начал строить домино.
Мы сидим молча несколько долгих минут, и я проверяю свой телефон, зная, что Логан проявляет терпение, хоть и спешит. Никаких смс.
― Как ты выжила? ― спрашивает она хриплым шепотом.
Слезы текут из ее глаз, когда я смотрю на нее. У меня же не осталось слез для этого. Я уже все их выплакала.
― Никто не знает, ― честно отвечаю я. ― Но моя мама всегда верила в ангелов-мстителей. Последние слова Маркуса мне были о том, что мы вернемся в качестве этих ангелов и заставим их заплатить. Мы должны были сделать это вместе. Но он не вернулся.
Мой голос обрывается на этом последнем месте, но я подавляю эмоции.