Для него стало естественным трогать меня и обнимать, успокаивать меня, даже когда мне это не нужно. Я никогда не думала, что у меня будет такая легкость с кем-то. Что кто-то, подобный ему, вообще существует.
— Чем я занимаюсь, тебя не касается, спецагент Джонсон, — резко говорит Логан с оскалом на губах. — Не забывай, что ты мне больше не начальник.
Мне становится плохо, но потом я вспоминаю, что он в ФБР только семь лет. Логан не был в этом замешан.
Я расслабляюсь.
— Я дам тебе знать, когда вернусь. Я на пять сантиметров выше тебя с грязными светлыми волосами. Меня трудно не заметить.
Я ухмыляюсь ему в грудь, не позволяя ему увидеть это. Мне нравится, что он не ведомая овца, как другие.
Хотя я все еще слышу, как агент что-то продолжает говорить, но Логан уже вешает трубку, и я продолжаю скрывать свою улыбку. Он снова обнимает меня и на мгновение сжимает.
— Могу я кое-что спросить? — спрашивает он тихо.
— Ага.
— Почему ты никогда не говоришь о своем прошлом? Я продолжаю ждать, когда ты откроешься, но я переживаю, что ты просто закроешь эту часть себя, если я просто забуду об этом.
Кровь стынет в венах.
— Не сейчас. Не сегодня. Не так, — говорю я хрипло. — Но однажды, обещаю, ты все узнаешь.
И я надеюсь, что, несмотря на острые как бритва факты, он все еще будет любить меня.
Он сжимает меня сильнее, а я игнорирую боль в груди.
— Мне нужно возвращаться. Один из парней может убить Джонсона, если я не вернусь и не вмешаюсь.
Я понимаю, что мне нужно задавать вопросы, чтобы казаться, будто я ничего не знаю, не выглядеть подозрительно и все такое.
— Джонсон? — задумчиво спрашиваю я, играя скромницу, когда он вздыхает и отталкивается.
Он целует меня быстро, осторожно, чтобы не задерживаться, зная, что мы быстро воспламенимся, если он это сделает. Когда он подходит к двери, говорит:
— Долгая бл*дская история. Возможно, у меня наконец-то будет больше времени, которое можно будет провести с тобой, когда это дело закончится.
— Что это значит? — спрашиваю, в самом деле сбитая с толку.
Он поворачивается и ухмыляется мне.
— Пойти против Джонсона, чтобы он ничего не скрывал, может стоить мне карьеры.
После этого он исчезает за дверью, оставляя меня без финала, будто это нормально.
Мне нужно убить кого-то быстрее, чем я предполагала, так что я тороплюсь переодеться, натягивая теннисные ботинки, которые я скоро заменю своими большими сапогами.
Я подхожу к комнате Хэдли и стучу в дверь. Она открывает ее, улыбаясь мне.
— Что ты сказала Логану? — шиплю я, входя в ее комнату.
— Что ты борешься с травмой из-за Бугимена. Это был самый легкий способ заставить его попросить тебя поехать с нами.
Я пялюсь на нее.
— Я не страдаю.
— Ага, а нормальная девушка бы страдала. Черт, я до сих пор боюсь идти домой и спать там, а он, между прочим, вломился не в мой дом. Я до сих пор чувствую себя незащищенной.
— Логан чувствует вину теперь. Я не притворялась страдалицей, потому что не хотела, чтобы он чувствовал себя виноватым. Я бы предпочла, чтобы он подозревал меня в чем-то, чем причинять ему боль, заставляя нести ненужное бремя.
Ее улыбка увядает.
— Я не хотела доводить до такого, — говорит она серьезно. — Бл*ть.
Расправляю плечи и проверяю время на телефоне.
— У меня есть дела, и, когда я вернусь, ты объяснишь, почему карьера Логана может быть в опасности.
Она поджимает губы, говоря мне, что в курсе.
Я решаю, что убийство Моргана можно оттянуть еще на пару минут.
— Что?
— Миллер Джонсон — глава нашего подразделения. Кое-какой позор дал ему доступ к некоторым высшим чинам. Они не уволили его, когда он так облажался, но перевели в другой отдел. Директор обходит множество протоколов, чтобы он продолжал скрывать то, что произошло в вашем городе. Но если Логан не будет сотрудничать, то пойдет против многих высокопоставленных чиновников, которые разрушат карьеру Логана в ФБР.
Всегда ненавидела коррупцию. Вот почему я начала то, что начала. Никто ничего не сделал.
Никто, кроме меня.
— Ты не можешь убивать каждого члена ФБР, что пройдет против Логана, — незамедлительно добавляет Хэдли, изучив мое лицо.
Не понимаю почему.
— Конечно, не могу, — снисходительно говорю я.
Я начинаю уходить, но она хватает меня за локоть. Опускаю взгляд до контакта, и Хэдли сразу отпускает меня, часть ее страха ко мне все еще присутствует.
Встречаюсь с ней взглядом.
— Что случится, когда все раскроется? — спрашивает она робко.
— В идеальном мире, Логан никогда не узнает эту сторону меня. В еще более идеальном мире, Логан узнает правду, но примет ее, несмотря на то, что его моральный компас не перекошен, как мой. Но на самом деле, он может быть тем, кто упрячет меня за решетку, потому что я никогда не причиню ему вреда, Хэдли.
Ее глаза продолжают изучать меня, будто она ищет что-то конкретное.
— Статистика говорит, что большинство мстящих убийц погибают в конце своего крестового похода, Лан. Обычно это самоубийство посредством копа или убийство копом в результате защиты, потому что месть — это все, на чем убийца сосредоточен.
— Я не вхожу в эту статистику, — сообщаю ей, сохраняя тон и выражение лица без каких-либо эмоций.
— Не смей заставлять его делать это, если это твоя конечная цель. Ты меня слышишь? Я сделаю это сама, чем заставлю его жить с этим, — предупреждает она, напоминая мне, на чьей стороне закона она привыкла стоять.
— Я скорее убью себя, чем заставлю его сделать это, — говорю угрожающим тоном, который не могу скрыть.
Она прочищает горло.
— Но это ведь не цель? Я имею в виду умереть и увековечить свое послание.
Я медленно качаю головой, не уверенная, что должна сказать.
Она заметно расслабляется.
— Ты должна кое-что узнать, прежде чем отправляться в преисподнюю, — говорю я, предупреждая, поскольку вижу, как ее преданность мне становиться сильнее.
— Что?
— Шериф. Он владеет всем в округе. Хотите кабельное? Можете получить его только от местного провайдера — его бизнеса. Интернет? Он владеет единственным местным провайдером, и никому из посторонних не разрешается вести там дела. Всяческие попытки пресекаются. Вам нужна вода? Это его резервуар поставляет воду, не городской. Даже округ стоит в стороне. Хотите еды? Он владеет каждым продуктовым магазином в округе. А бензин? Ну, ты поняла. Он также владеет больницами в округе. Поэтому мой брат вывез нас нахрен из этого города, зная, что мы умрем, если поездка займет слишком много времени, но мы все равно умрем, если останемся в ДелейниГроув. Округ назван в честь ДелейниГроув. Он изменил его в день вступления в должность, прошел через все надлежащие каналы, чтобы сделать это официальным.
— То есть ты говоришь, что он монополизировал практически все, кроме воздуха, и никто не остановил его? — спрашивает она с недоверием.
— Я говорю, что у него тоже есть друзья наверху, и он делает для этих друзей много денег. Тут не только Делейни, Хэдли. Я просто знаю это лично. Он греет руки везде, где может. Он их босс и их шериф. Для них он неприкасаем. Ты найдешь немногих, кто встанет против него. Особенно с тех пор, как он хвастается праведностью, чтобы скрыть свои грехи.
— Почему Делейни? — спрашивает он, сбитая с толку.
— Его предки были там первыми поселенцами. Его фамилия могла быть Кэннон, но он происходит из самых влиятельных жителей Делейни. И использует это в своих интересах, хочет напомнить всем, насколько глубоки его корни, когда они противостоят ему. А Кайл? Кайл — монстр, которого он создал по своему образу и подобию.