Из-за меня этот ребенок пострадал. Из-за меня все те дети мертвы. Так много детей пострадалопотому, что я сбежала.
Потому что я была слабой. Настолько слабой, что позволила им манипулировать мной.
Это вина, с которой я не могу справиться, и едва могу дышать, заставляя себя сесть рядом с ней. Чтобы отвлечься от собственных опасений, я сосредотачиваюсь на том, что она знает Лану. Я не сомневаюсь, что ребенок, который не поприветствовал здесь ни единой души, помахал Лане потому, что знал ее.
― Ты знаешь Лану Майерс? ― спрашиваю я.
Она распахивает глаза и прочищает горло.
― Нет. Мы не знакомы.
Это очевидная ложь, но я воздерживаюсь от комментариев. Она заволновалась с момента упоминания о Лане. Крейг уже попросил рассказать ее историю другим, поэтому мне не пришлось долго ждать ответов.
Лорел хмурится, глядя на Линди.
― Тот мужчина, что сделал тебе больно... он сделал больно и мне, ― говорю я, устанавливая связь с ней, пытаясь дать ей что-то, что свяжет ситуацию со мной. Трудно абстрагироваться... не впадать в эмоции. Но мне это удаетсяпотому, что у меня были годы тренировок.
Лорел протягивает руку, дергает меня за рукав, и я наклоняюсь, чтобы она прошептала мне на ухо. Я чувствую, как она прикрывает рот руками, как бы убеждаясь, что ни одно из ее слов не покинет туннель от ее губ до моего уха.
― Мой ангел убедился, что он больше никому не сделает больно, ― говорит она, и тошнотворный холод омывает меня. ― Мой ангел спас меня. Она всегда приглядывает за мной. Она тут сейчас.
Я наклоняюсь, позволяя ее словам проникнуть в меня, когда врывается Дьюк. Я даже не уверена, о чем они говорят, когда я наконец ухожу. Логан следует за мной, слишком обеспокоенный.
Слова вылетают изо рта прежде, чем я могу их остановить. Я рыдаю, принимая на себя всю ответственность за это.
Я могла предотвратить все эти жертвы.
Слова льются из моего рта, словно рвота, изливая все, что я держала в себе с того дня, как я сбежала. Я даже не уверена, что мы говорим друг другу; все как в тумане.
Разум на автопилоте, управляемый виной и отвращением к себе.
Он не останавливает меня, когда я наконец ухожу, но мои ноги останавливаются перед комнатой отдыха. Лана небрежно сидит и смотрит телевизор так, будто она самый расслабленный человек на земле.
Она смотрит на меня, словно ее тело настроено реагировать на взгляд постороннего. Это ответная реакция не невинного человека.
Лана наблюдает за мной.Легкая улыбка появляется на ее губах, будто она бросает мне вызов заговорить с ней.
Мой ангел убедился, что он больше никому не сделает больно. Мой ангел спас меня. Она всегда приглядывает за мной. Она тут сейчас.
Слова Лорел ударили по мне, и я медленно складываю все кусочки воедино. Она. Лорел сказала «она».
И она помахала Лане.
Не может быть, что я права.
Не может быть, что она убила и пытала его... то есть... ведь так?
Она выгибает бровь, предлагая мне заговорить первой. Если она убила мужчину и пришла сюда... она – чертова психопатка.
Нет. Я слишком эмоционально реагирую.
Я ухожу, заканчивая играть в гляделки, решая получить ответы. Она пришла с Логаном, так что пробудет здесь какое-то время. Он не уйдет, пока не выяснит все.
Но я планирую выяснить нечто другое.
Я практически бегу к своей машине и уже выезжаю с парковки, когда мой телефон начинает звонить.Это Леонард. Хотела не отвечать, но передумала. Я уверена, что речь пойдет о больном сукином сыне, которому я позволила терроризировать невинных детей, никогда не заглядывая глубже поверхности, когда я стала агентом ФБР.
― Что такое? ― спрашиваю я серьезным тоном, прочищая горло от сдерживаемых рыданий.
― Наш кастратор-потрошитель убил Фергюсона, ― спокойно произносит он.
Я чуть не роняю телефон.
― Что? ― переспрашиваю, не веря услышанному.
― Он не хотел, чтобы мы связывали это с ним, но оставил ребенка Линди Мэй Уиллер, которая, к удивлению, когда-то жила в Делейни-Гроув.
― Это не имеет никакого смысла. Вы, ребята, профилировали его как садиста, а садист не стал бы...
― Мы пересматриваем профиль. Он мстительный убийца. Не садист. Все, что мы знали, будет изменено. Думаем, что он чувствует с тобой родство. Каким-то образом он узнал о Фергюсоне и... твоем прошлом, ― говорит он, произнося последнее с сожалением.
Я сжимаю трубку сильнее, давя на газ.