— Его предки были там первыми поселенцами. Его фамилия могла быть Кэннон, но он происходит из самых влиятельных жителей Делейни. И использует это в своих интересах, хочет напомнить всем, насколько глубоки его корни, когда они противостоят ему. А Кайл? Кайл — монстр, которого он создал по своему образу и подобию.
На мгновение она выглядит задумчивой.
— Почему фамилия Кайла Девенпорт, а не Кэннон?
— Потому что шериф не захотел давать Кайлу свое имя. Даже его сын никогда не будет настолько хорош. Только один человек достоин.
— Кто? — спрашивает она, когда я поворачиваюсь, направляясь к двери.
— Девочка, — говорю я, оглядываясь за спину. — Его дочь. Она стала причиной, по которой обвинили моего отца.
— Объясни.
— Вы сами должны все увидеть, агент Хэдли.
Я снова поворачиваюсь, на этот раз выходя, пока она задыхается от разочарования.
— Куда ты? — спрашивает она, когда я открываю дверь.
— Купить немного смазки.
— Эта информация уже лишняя, — ворчит она, когда я ухожу.
Глава 12
Хоть она и маленькая, но свирепая.
Уильям Шекспир
Лана
Я смотрю на свое будущее, зная, насколько оно мрачно. И я волнуюсь. Беспокоюсь о своих детях. Что произойдет с ними? Они уже потеряли свою мать, и теперь я по колено в грехах других, уничтожая то, что осталось от нашей семьи, окружая нас темной ложью и грязными инсинуациями.
Они станут изгоями. Боюсь, что мое имя причинит им вред. Моя дочь свирепа, постоянно борется за меня. Мой сын ранимый, едва держится.
Я больше всего беспокоюсь о Виктории. Мой сын будет горевать по мне, но он оправится. А дочь никогда не перестанет бороться за меня. Это может подвергнуть ее опасности. Очевидно, что я должен взять вину на себя, просто не понимаю почему.
Почему это происходит? Почему это происходит с нами? Разве мы не настрадались?
Если бы я мог покончить со своей жизнью и пощадить их до конца этого суда, я бы это сделал.
Но если я сделаю это, то научу их сдаваться. Я создам прецедент, который моя жена никогда не одобрит.
Так что я буду бороться. Буду молиться. И надеяться, что вопреки всем надеждам, правда восторжествует.
Ради моих детей я буду сражаться.
Я убрала дневник.Засунула его в сумку, как только солнце село. Всякий раз, когда мне нужно напоминание о том, почему важно всегда бороться, я читаю дневник человека, у которого не было выбора, кроме как сражаться. Бороться за своих детей.
Бороться за нас.
— Лана, ты там? — спрашивает Джейк, раздраженный, когда я кладу телефон между плечом и щекой.
— Еще тут, — сообщаю ему.
— Мне это не нравится. Я еще не установил камеры в доме Моргана, а он берет уроки борьбы, ради всего святого. Ты пойдешь вслепую против парня, который знает, как себя защитить.
— Они все могли себя защитить, — говорю я беспечно.
— Не так, как он. Ты знаешь это. Ты торопишься, становишься слишком смелой. Ты достигла точки, когда думаешь, что неуязвима. Мы говорили об этом. Мы договорились, что ты позволишь мне немного отпихнуть тебя назад, если начнешь двигаться в этом направлении.
Он расстроен, и я понимаю. Все наши планы стали в пять раз сложнее и в семь раз хуже. Не говоря уже о спешке и небрежности.
— Я должна быть там завтра. Морган должен умереть сегодня. Я не оставлю двоих для побега, как только они услышат, что я сделала с этим городом. Будет трудно убить их после этого. Ну, трудно убить обоих и не привлечь пристального внимания ФБР.
— Бл*ть, Лана. Позволь мне с этим справиться.
— Нет, — незамедлительно говорю я. — Алый Истребитель — как ты назвал ее — не может быть в двух местах одновременно, или они подумают о партнере. Это все испортит. Этот город однажды назвал меня дьявольским отродьем, и они это имели в виду, Джейк. Они действительно в это верят. Они поверят, что духи и демоны вернулись, чтобы забрать их души, когда я закончу. Я не могу напугать их до смерти без твоего согласия.
Он матерится и вздыхает.
— Ладно. Бл*ть. Ладно! Я буду через двадцать минут. Не выключай телефон. Если у тебя возникнут проблемы, я услышу и войду с оружием.
— Я справлюсь с ним, — обещаю.
— Ты стала слишком самоуверенна.
— Ты потерял слишком много веры в меня, — говорю я с улыбкой.