Помощник шерифа делает шаг назад, будто чувствует, что на него нападают. Нервный малыш.
— Шериф контролирует новостные станции, которые у нас есть. У нас есть своя сеть вещания, если нам нужно, чтобы люди о чем-то узнали. Она прерывает обычные эфиры для экстренной трансляции.
Я отворачиваюсь, смотря на Крейга.
— Этот мужик доминирует во всех аспектах их жизни. Он почти создал тут свой культ.
— И было бы чертовски хорошо для психопата с нарциссическими наклонностями, — рассуждает Донни тихо, пока Элис отвлекает Барни или как там его зовут.
Первоначальный убийца использовал недостатки города в своих интересах.
— Шериф пытается подчинить нас, как будто у нас нет власти в его городе, — продолжаю я.
— Что будем делать? — спрашивает Крейг.
— Докажем, что мы главные. Распечатайте листовки с информацией о нашем профиле и раздайте их всем в городе. Разделимся на группы, чтобы позадавать вопросы.
Крейг кивает, заходя в свою хижину, где мы разместили нашу временную штаб-квартиру, поскольку шериф заверил нас, что у него нет комнаты, которая нам нужна.
Так щедро с его стороны.
— Он единственный владелец мест в городе, которые можно снять, — говорит мне Донни.
— Еще один шаг к полному доминированию. Ему нужен контроль.
— Это больше похоже на крайний случай альфа-личности, чем на психопата.
— На первый взгляд, — я говорю неопределенно, а потом поворачиваюсь к заместителю. — Помощник...
Я оставляю слова висеть в воздухе, давая понять, что понятия не имею, какое у него неважное имя. Однако парень растягивает свои губы в тупой, невинной ухмылке, и мне становится любопытно.
— Помощник Чарльз Хаузер, — говорит он гордо, качаясь на пятках, полностью рассеянный и неоскорбленный.
— Как долго вы живете тут и работаете с шерифом?
— Шесть месяцев тут и уже три недели в полиции.
Я смотрю на Донни, который прищуривается.
— Он приставляет к нам своего нового офицера. Совпадение? Думаю, что нет.
— Скорее всего самый невинный, судя по огромному зловонию коррупции, в которой замешаны остальные. Где Леонард?
Леонард появляется, будто только что услышал свое имя. Он сразу же присоединяется к нам, когда Элис возвращается к своей роли, отвлекая заместителя. Но я прерываю.
— Зачем шерифу проводить городское собрание, если он скрывает тот факт, что серийный убийца нацелился на город?
— О, потому что прошлой ночью произошло кое-что странное. Сегодня утром было обнаружено, что двери в домах были открыты, по крайней мере, пятьдесят или около того. Несколько зеркал пропали, на этом все. Странно, да? — спрашивает он, но не дает нам времени ответить. — Шериф проводит встречу, чтобы выяснить, кто это сделал.
Это совершенно бессмысленно.
— Сейчас все намного хуже, чем было, — тихо нам говорит Леонард. — Шериф устроил шоу, когда мы приехали в город. Он многое спрятал. И теперь он чувствует контроль по какой-то причине, действуя так, будто он может контролировать нас.
— Из-за главы, — отмечает Донни, читая мои мысли.
Я поворачиваю назад, снова прерывая Элис и помощника шерифа.
— Мы сделаем этот обход прямо сейчас, — говорю я ему, что идеально совпало по времени с выходом Крейга из хижины.
Он держит большую стопку флаеров, и глаза Хаузера расширяются в страхе.
— Но шериф сказал...
— Когда шериф станет моим боссом, я его послушаюсь. Но у него нет полномочий командовать нами в этом расследовании. К тому же, его включение является просто любезностью моих людей. Мы выше него по рангу. Понятно?
Нихера ему не понятно. Я могу сказать это по его жалостливому взгляду.
Вместо того, чтобы объясняться, мы с Крейгом уходим, а Элис идет к своей хижине, чтобы подготовиться. Донни и Леонард забрали половину листовок и тоже отправились в сторону города.
— Когда приедет Лана? — спрашивает Крейг, игнорируя Хаузера, который орет, чтобы мы «пожалуйста, остановились».
— Через два дня, скорее всего. Возможно, раньше. Она не хочет, чтобы Хэдли ехала одна. Лиза же приедет с минуты на минуту.
— И Хэдли это одобрила? Никогда не думал, что доживу до этого дня.
— Неожиданно, но они, кажется, сблизились после того, что обеим пришлось пережить.
— Ничто так не сближает, чем сексуальный садист, который почти тебя убивает, но по чистой случайности умирает сам.