Дессел давно перестал сопротивляться переменам. Вначале была аугментация: «глаза Солнца» – синтетические протезы, «дыхание Бури» – наниты, изменяющие структуру лёгких, «цепь Фенрира» – усиленный сверхпрочными сплавами скелет. Он перенёс десятки операций по изменению костной и мышечной структуры, после которых от прежнего тела мало что осталось. И тогда…
Тогда они принялись ковыряться в мозгах и потерпели поражение.
Дессел знает, что скорее рано, чем поздно ему придёт конец. Либо от передоза седативных, либо от кровоизлияния. Приём ремедиума лишь отсрочивает неизбежное. Быть может, всё кончится уже сегодня – если клятые головастики за стеклом не усовершенствовали сыворотку за то время, пока он спал.
«Двадцать второе число третьего месяца...» Мысли ворочаются в голове нехотя, пока он пытается прикинуть в уме день недели. Собрать воедино тот план, что они с другими заключёнными продумывали целую вечность назад. Вспомнить бы их имена…
Запертые двери одиночных камер – или палат? – ни черта в этом не помогают. Вот если бы попасть в общий зал, куда раньше сгоняли новичков… Интересно, они ещё бывают там, те трое, чьи голоса время от времени прорываются сквозь туман в голове? У одного не доставало глаза – это Дессел точно помнит. Второй был здоровым детиной – по плечам бежала вязь узоров, похожих на татуировки самого Дессела. А третий… третий был ему кем-то вроде названного брата, с самого первого дня на Антее, а быть может и раньше. Странно не помнить имя того, за кого был готов отдать жизнь когда-то.
Коридор наконец упирается в тупик, и Долорес замирает перед лифтом, набирая комбинацию цифр. Три, девять, восемь, семь. Вряд ли ему это поможет.
Стоит им войти внутрь, как скоростной лифт резко ухает вниз. Весёлая поездка по «трубе» орбитальной станции заканчивается также внезапно, но к тому времени Дессел уже не опирается на руку Долорес. Стоит прямо, стискивая зубы и слушая гул крови в ушах. Быть может, перед началом нового «круга испытаний», как он прозвал про себя тестирование сыворотки, ему даже дадут суточную дозу ремедиума. Им ведь нужно, чтобы носитель G-047 чувствовал себя нормально.
Перед очередной дверью их встречает охрана. Хмурые взгляды из-под визоров, лазерные «стрекотуны» в набедренных кобурах. Зная процедуру наизусть, Дессел протягивает руки. Наручники из лёгкого сплава щёлкают, и его без церемоний толкают в «аквариум» – круглую комнату со стенами из защитного стекла и единственной капсулой посреди, которая напоминает наполовину съеденного жука, запутавшегося в паутине проводов.
Он знает, что за ним наблюдают. Кто-то запускает сканер, кто-то управляет щупом, металлические прикосновения которого освобождают Дессела от серой робы. Он стоит посреди «аквариума» нагой и в который раз тщетно вглядывается в темноту за стёклами, пока Долорес не касается руки, напоминая о своём присутствии.
– Мистер Байярд, – голос звучит мягко, почти нежно, будто она разговаривает с младенцем, – боюсь, мы не можем больше ждать.
– Мы… – зачем-то повторяет он эхом.
Сознание вдруг проясняется, и Дессел боится потерять эти мгновения, цепляясь за них, как утопающий за тонкую соломинку. В голове вспыхивает череда имён и лиц, полузабытых но ещё родных. Одноглазый Хью, Малыш Кэсси и старина Тарвел… и дряхлый старик, что улыбается беззубым ртом. «Красная звезда не должна быть потеряна...»
– Мистер Байярд, я вынуждена настоять, – в голосе андроида впервые прорезаются стальные нотки, и сильные пальцы сжимаются тисками на предплечье.
Дессел опускается в капсулу, отдалённо напоминающую устройство для криостазиса, и фиксаторы опускаются сверху – будто ледяные змеи опутывают тело кольцами. К горлу впервые подступает страх – настоящий, первобытный и безграничный. Каждая клеточка только что проснувшегося тела протестует против новых пыток, и он невольно напрягает мышцы до предела.
Он просто не хочет умирать. Как не хотел этого восемь лет назад.
– Расслабьтесь, вы делаете себе только хуже, – бесцветный механический голос становится тише спустя пару минут, когда вещество проникает в кровь, и Лола, его бездушный палач, исчезает вместе с блестящими щупальцами стоглазого монстра.