Он не двигается.
— Я ни на что не намекаю. Просто констатирую факт.
Он медленно кивает у моей ноги.
— Мне говорили, что я храплю.
Мой палец прослеживает линии его лица. Его глаза закрываются.
— В первый раз, когда я занималась сексом, я симулировала четыре оргазма. По-видимому, в один оргазм можно поверить, два - сомнительно, а на четвертом у парня пропадает эрекция, он выбегает за дверь, запихивая свой увядший меч обратно в брюки, и больше никогда не звонит.
Тео улыбается, глаза по-прежнему закрыты.
— Ты узнаешь, холодно ли лошади, потрогав ее за ушами. Холодно за ушами. Замерзшая лошадь.
— У меня нет рвотного рефлекса, как... вообще.
Я не знаю, что я люблю больше: пение Тео или его смех. Сейчас его смех похож на пушистый плед в дождливый день, с чашкой чая, горстью «Джемми Доджерс» и хорошей книгой.
Он садится и переплетает пальцы за головой.
— У меня есть немного денег.
— Да? Ты украл их?
— Нет. — Он ухмыляется. — Я хочу построить дом.
Я пожимаю плечами.
— Ну, у тебя есть навыки.
— Я хочу построить его для тебя - для нас. Может быть, купить растение или два и, возможно, собаку... козу... лошадь.
Карма. Карма. Карма. Что мне с тобой делать? Мой мир прямо здесь. Что-то настолько превосходящее мои мечты, что-то совершенно идеальное, оно на блюдечке с голубой каемочкой. И все же он недосягаем для меня на расстоянии ширины океана. И все, что у меня есть, это лодка с одним сломанным веслом и чертовски огромной дырой в днище. Я никогда не смогу пересечь его. Никогда. Я останусь здесь, вдалеке, наблюдая, как он исчезает в закате.
— А Брэкстон Эймс?
Его челюсть сжимается, когда он тяжело сглатывает.
— Ему придется строить свой собственный дом.
Он выбрал меня вместо мести. Он просто... выбрал меня.
— Где ты собираешься строить наш дом?
Тео улыбается так широко, что мое сердце напоминает, что у него не было ни единого шанса.
— Мой дед оставил моему отцу двадцать акров земли в Северной Каролине, недалеко от Эшвилла. С него открывается 365 градусов лучших видов на горы. До пляжа полдня езды.
— Как ты собираешься вписать строительство дома в свой гастрольный график?
Взяв мою руку, он прижимает мой указательный палец к своим губам и нежно целует его.
— Я мог бы придерживаться частного концерта только для одного фаната.
Решение принято. Я унесу секрет Нелли с собой в могилу, даже если это случится скорее раньше, чем позже. Оскар получит свой шанс, на счастье. Тео отпускает свое прошлое. Я получу столько дыхания с этим человеком, сколько смогу украсть. А если бремя станет слишком тяжелым, я умру в объятиях человека, который был создан на этой земле, чтобы любить.
— Когда мы переедем?
Он усмехается.
— Примерно через год, если я все буду делать сам.
— А в промежуточный период?
— Мы снимем жилье поблизости.
— Как мы будем зарабатывать деньги?
Он пожимает плечами.
— Я займусь подработкой, чтобы поддержать нас, если мои сбережения опустятся слишком низко. Скорее всего, ты своруешь несколько кошельков, когда мы будем выполнять поручения или, найдешь работу компаньона по шопингу.
— Ты так хорошо меня знаешь. — Смеюсь я.
— Скажи, да.
Прыгай, Скарлет. Прыгай с гребаного утеса.
— Я не могу иметь детей. — Это нужно повторить. Мне нужно, чтобы он понял эту реальность.
— Я хочу тебя.
Слезы наполняют мои глаза.
— У меня рак.
— Я. Хочу. Тебя. — Он наклоняется вперед, проводит руками по моим волосам и прижимается губами к моим.
Глава 41
Меня зовут Скарлет Стоун. Когда мне было семнадцать, я поссорилась с Оскаром и убежала. Это было похоже на конец света. На следующее утро я проснулась, свернувшись калачиком рядом с маминым надгробием.
Постукивание. Тук. Тук.
Я потираю глаза. Тео появляется в фокусе. Сквозь занавески пробивается лишь слабый свет. Еще рано. Мне надоело спать в кресле, но спать в кровати все равно хуже, несмотря на компанию.
Тук. Тук. Тук.
Его тело поглощает половину дивана, длинные ноги широко расставлены, мобильный лежит на бедре, палец постукивает по нему.
Тук. Тук. Тук.
Почему он выглядит таким грозным сегодня утром? Может, это сон, возвращение к ранней стадии наших отношений?
Постукивание. Тук. Тук.
Мой взгляд перефокусируется на мобильный. Это мой. Не его.
— Доброе утро. — Я с трудом заставляю себя немного приподняться. — Ты рано встал. Я пропустила звонок?
— Когда ты собиралась мне сказать?
Постукивание прекращается, но мой взгляд остается на мобильном. Никакой вопрос не может быть лучшим крючком, чем этот. Я не могу позволить себе заглотить наживку. Он должен быть более конкретным, прежде чем я предложу какой-либо ответ. Если мой мир собирается взорваться, я не собираюсь быть тем, кто зажжет фитиль.
Мои глаза переходят на его глаза. Я ничего не говорю.
— Нелли Мур.
Чирк.
Постоянный ритм морганий. Это все, что я ему даю.
— У тебя в телефоне есть страницы из какого-то ее дневника или журнала.
Пламя.
Я медленно киваю, всего один раз.
— Она убила мою мать.
Взрыв.
— Да, — шепчу я.
Он делает медленный вдох, задерживает его, затем выпускает, ноздри раздуваются, челюсть твердая, каждая видимая мышца напряжена до такой степени, что все его тело дрожит.
— Когда... — его голос дрожит, словно ему требуется все силы, чтобы не разорвать что-то или кого-то на части, — ...ты собиралась мне сказать?
— Никогда. — Я не думаю, что можно разрушить мир человека, не нанеся шрамов на его душу.
Я провожу большими пальцами по его щекам.
— Дэниел, я не буду отвечать за твою упущенную возможность. Сделай это для меня. Это мое предсмертное желание.
— Господи Иисусе, Скарлет... — его голос срывается — ...я не оставлю тебя умирать в одиночестве.
— Если ты не уйдешь... я уйду.
Тео швыряет мой мобильный в стену. Его осколки звенят на деревянном полу. Я знаю, что он чувствует.
— Солги мне, Скарлет. — Он возвышается надо мной, грудь вздымается, зубы оскалены. — Но не говори мне, блядь, что ты никогда не собиралась рассказывать мне об этом!
Если он прочитал каждую страницу ее дневника, он знет, что Нелли убила его маму. Но нигде в дневнике она не рассказывает о реальной интрижке. Это было просто чувство, которое я испытала, когда прочитала его. Я не знаю, что сказать. Это не мы - мы больше не ложь.