Возможно. Но, несомненно, все они должны признавать, что тот, кто обитает на вершине циклопической башни в безымянном мире на просторах эмпиреев — именно то целое, от которого откололся каждый из нас.
Высокоумные вопросы, на которые нет простых ответов… Так или иначе, мне больше нечем занять себя, пока я в одиночестве сижу на стылом озерном берегу и обдумываю последовательность событий, приведших меня сюда.
Мыслями я неизменно обращаюсь к Хорусу.
Мой брат превратился в нечто чудовищное, совершенно нечеловеческое, однако мне хочется увидеть его. Я мечтаю, чтобы над головой у меня светились звезды, а не слой биолюминесцентной породы во много километров толщиной. Я жажду вернуться в уютную реальность эпохи, где вселенная подчинялась логике.
Но мне становится все сложнее отделять реальность от вымысла, и с каждым днем я все сильнее сомневаюсь, что между ними есть разница.
Мы смотрим на бытие через мутную завесу.
Мы воображаем, что подчиняем наши убеждения строгим принципам — говорим себе, что верим лишь тому, в истинности чего вполне убедились сами. Это добровольный самообман. Чем шире становится наш кругозор, тем больше та часть представлений о Вселенной, которую мы неизбежно принимаем из чужих рук. Наши воззрения почти в каждом аспекте определяются позицией научных или иных авторитетов.
Я разжевываю данную тему, чтобы вы безошибочно поняли, почему мы — легион Тысячи Сынов — решили, что познали истинную суть реальности.
Мы поверили в это, потому что так нам сказал Император.
Какими наивными мы кажемся теперь.
Но легко догадаться, почему мы доверились Ему.
Мой отец творил жизнь из безжизненного, из ничего создавал нечто. По Его воле фантомы сознания возникали вокруг потенциальных центров мышления, которых не существовало до того, как Он велел им появиться. Великолепное достижение, не имеющее аналогов в истории человеческих свершений.
Однако великолепие само по себе не означает непогрешимости.
Даже память, самый ненадежный из рассказчиков, зависит от воспоминаний других. Настоящая истина вторична по сравнению с истиной общепринятой. Все это я говорю затем, чтобы вы, будущие читатели мемуаров о нынешней великой войне, оградили себя от излишней доверчивости осознанием того, что не все правды равны меж собой.
Но мне удалось отыскать одну неопровержимую истину:
«Из старых друзей получаются злейшие враги».
Часть первая: Взвешивание сердца[13]
С горизонтом что-то не так, — сообщил Хатхор Маат, и Ариман ощутил давление пси-силы адепта Павонидов. Тот изменил биологические процессы в своем организме, чтобы лучше приспособиться к дезориентирующим видам на изумительной орбитальной станции.
— О чем ты? — уточнил Азек.
— О том, что его тут нет.
Хатхор лишь немного покривил душой: горизонт здесь имелся, но его не сразу удавалось найти.
«Торкветум» представлял собой открытую решетчатую сферу из девяти сцепленных, непрерывно движущихся колец диаметром от тридцати шести до пятидесяти четырех километров. Ранее, при наблюдении через окулюс на мостике «Кемета»[16], объект показался невероятно хрупким, однако по размерам он не уступал орбитальным верфям Калта.
Сейчас шестеро легионеров стояли на краю мерцающего леса варп-лопастей, что тянулся по внутренней поверхности экваториального кольца. Сюда их доставила «Грозовая птица» с ястребиными крыльями, пилот которой удачно выбрал вектор подхода и выровнял скорости.
Отсюда воинам казалось, что ореол, дугой уходя ввысь, утончается над ними и, достигнув высшей точки, начинает утолщаться на спуске. Все кольца имели совершенные пропорции, а в центре медленно вращающихся концентрических кругов находилась бронзовая сфера, скрепленная с ними стержнем, который проходил через ее полюса.
Теоретически пост-людям в силовых доспехах не грозило головокружение, но невозможная структура орбитальной базы испытывала этот тезис на прочность. Даже Люций из Детей Императора и атенеец Санахт, оба превосходные мечники, двигались с осторожностью.
Толбек, адепт Пирридов, напоминал сжатую пружину; его растущая мощь стремилась вырваться наружу. Собек, корвид-практик Аримана, держался рядом с господином, стараясь скрыть свои затруднения с ориентацией в пространстве.
13
Взвешивание сердца — процедура, через которую, согласно древнеегипетской мифологии, проходят души на посмертном божественном суде. На одну чашу Весов Истины боги кладут сердце умершего, на вторую — перо богини Маат. Для оправдательного приговора чаши должны остаться в равновесии.
14
Торкветум — средневековый астрономический инструмент, позволяющий производить измерения в различных системах небесных координат — горизонтальной, экваториальной и эклиптической.
15
Темелух — ангел из апокрифических текстов «Апокалипсиса» апостола Петра и «Откровения» апостола Павла.
16
Кемет (Та-кемет) — древнеегипетское название Египта, буквально означает «черная земля».