Когда Ариман поднял собрата, с тела раненого осыпались сплавившиеся фрагменты брони. Под кожей советника, серовато-желтой, покрытой кровоподтеками, заскрипели раздробленные позвонки.
Амон глухо застонал от мучительной боли, его веки затрепетали.
Грохот падающих конструкций усилился.
Подняв голову, Азек увидел, как стальным градом несутся к земле куски верхних уровней пирамиды Фотепа. Тайные Скарабеи построились вокруг Аримана и советника, но надежды на спасение уже не оставалось.
— Это ты чертов глупец, — прохрипел Амон. — И всегда им был.
Закрыв глаза, корвид зарычал от бессилия.
Но смерть не пришла за ним.
Снова посмотрев вверх, Ариман понял, что огромная масса металла подрагивает, замерев в метре над ними, и не подчиняется капризной силе притяжения Мира Девяти Солнц.
— Почему мы еще живы? — вымолвил Азек.
Он взглянул на терминаторов, но даже Тайные Скарабеи не обладали талантами, необходимыми для такого свершения. Судя по аурам, воины изумились не меньше самого Аримана.
— Амон, твои чары? — спросил корвид.
Скрипнув зубами от боли, советник покачал головой.
— Вас защитил не Амон, а я, — произнес мелодичный голос, эхом отдающийся внутри черепа Азека; казалось, двое близнецов говорили хором.
Обернувшись, Ариман увидел одного из ёкаев. Тот стоял, подняв тонкие изящные руки, и каждый участок его искусственного тела покрывали резные спиральные символы invocatus и diabolus. Автоматон напоминал воина маори, которому нанесли племенные метки та-моко инструментом «ухи»[58].
— Невозможно, — сказал Азек. — Мы очистили автоматоны тартарухов от обитавших в них варп-сущностей.
— Совершенно верно, — согласился ёкай. — И это тело, пусть новое и холодное, очень удачно подошло мне.
— Я уничтожу тебя, чем бы ты ни был, — пообещал Ариман, направляя разум в боевые Исчисления.
Автоматон отступил на шаг, не опуская рук.
— И нарушишь волю твоего примарха?
— О чем ты? — требовательно спросил корвид: у него зарождалось жуткое подозрение. — Что ты такое?
Ёкай усмехнулся.
— Не узнал меня, Азек? Я обижен и немало разочарован.
— Ты — Железный Окулюс, — выговорил Ариман, придя в ужас при мысли о том, что провидец «Торкветума» освободился из темницы-саркофага.
— Я — Афоргомон, — возразил демон. — Одаренный новым обличьем, благословленный новой целью.
— И какая же у тебя цель?
— Та же, что и у тебя, Азек. Я намерен спасти Магнуса Красного.
С вершины своей пирамиды Амон наблюдал за тем, как «Кемет» движется навстречу буре. Дождавшись, когда фрегат скроется в облаках, советник усилием воли направил летающий трон жизнеобеспечения обратно в мастерскую.
Форма золотого сиденья Амона идеально повторяла очертания его искалеченного тела, а поднимающийся над затылком пси-капюшон позволял воину управлять всеми функциями своей передвижной темницы.
Спина советника так и не исцелилась.
Созданный из праха демон в облике Волчьего Короля расколол позвоночник Амона, как стекло, от шейного до поясничного отдела. Если бы великое предательство не перевернуло Галактику с ног на голову, советнику наверняка дали бы умереть или заточили бы его в саркофаг дредноута.
Магнус ждал его внутри, изучая схему движения планет с начерченными поверх нее предсказаниями течений варпа — лучшими из тех, что удалось составить корвидам. Взглянув на Амона, примарх слегка растянул губы в виноватой улыбке человека, ставшего причиной мучений ближнего.
— Ты страдаешь, сын мой?
— У меня раздроблен хребет. Ниже шеи я ничего не чувствую, — напомнил советник.
— Я говорил не о телесной боли, — произнес Алый Король с искренним раскаянием в голосе. — Когда в тебя вселился мой дух, ты ощутил то, что испытал я, когда Русс сокрушил меня. Мою горечь утраты, чувство вины… вообще все.
— И я не задумываясь сделал бы это вновь, мой господин.
Примарх кивнул.
— Да, я знаю. Вот почему ты всегда будешь самым верным из моих сыновей, Амон. Но муки плоти еще вернутся: ты готов к ним?
— Да, но Хатхор Маат заверил меня, что его павониды сумеют ослабить боль, когда начнут пересоздавать мои кости.
— Хатхор Маат отбыл вместе с кабалом Азека.
Советник хотел кивнуть, но вспомнил, что не может.
— Да, — сказал воин. — Все они улетели.
— Течения благоприятны, — заметил Магнус, постучав пальцем по диаграмме на столе. — Их походу будет сопутствовать удача.
58
Та-моко — татуировка тела и лица, традиционная для народа маори. Основное ее отличие от обычной татуировки заключается в том, что та-моко наносится на кожу не посредством игл, а при помощи специального зубила «ухи».