Тюрьма на самых дальних задворках безымянной захолустной системы вращалась вокруг умирающей звезды с периодичностью в двести сорок три года. Агенты Малкадора нашли ее с огромным трудом, хотя у них имелись координаты, переданные трэллом с меткой ордена Белых Когтей — живым самоочищающимся носителем информации.
«Аретуза» бесшумно висела в пустоте рядом с «Дорамааром». Обоим зведолетам не разрешили стыковку с комплексом, что злило Диона, пока он не увидел Камити-Сону из кабины своей «Грозовой птицы».
Свет местного солнца почти не достигал окраин системы, и сначала Прому показалось, что тюрьма построена на обломке исполинского астероида. Но, когда десантный корабль приблизился к цели, библиарий понял: этот объект создан отнюдь не силами природы вроде гравитации, течения времени или давления.
Громаду величиной с город породил катаклизм, произошедший в одну из ранних эпох Галактики. Выброшенная в пространство взрывом, она дрейфовала среди звезд, пока могучий Империум не обуздал Камити-Сону, стабилизировав ее орбиту.
Проанализировав изгиб внешней поверхности объекта, Дион предположил, что тот отломился от невообразимо гигантской сферы — пустотной станции величиной с небольшую луну. Неровный корпус, покрытый наростами черного льда, состоял из почти неразличимых угловатых блоков стали и камня. Сквозь многометровую вечную мерзлоту на верхней стороне колосса пробивались осыпавшиеся шпили башен-склепов и других погребальных построек слегка нечеловеческих очертаний.
«Труп какого-то порождения чуждого разума».
Из обломанных боков Камити-Соны выступали заиндевелые металлические балки. Другие фрагменты стального каркаса, словно ветки, торчали из основания выпотрошенного великана.
Тюрьма была не только мрачной, но и мертвой.
Дион не чувствовал ничего внутри ее. Ни мыслей, ни признаков жизни, ни даже намеков на то, что в Камити-Соне есть что-то, кроме холода и пустоты. Такое явление, пусть и вполне ожидаемое для острога Сестер Безмолвия, все равно обескураживало и раздражало псайкера.
Для подавления высших пси-функций заключенных здесь применялись мощные обереги, нуль-излучатели и блокирующие поля. Вероятно, в комплексе содержали арестантов, казнить которых было бы слишком опасно или невозможно.
Прому очень не хотелось входить в Камити-Сону, но того требовали приказы с самого верха, подписанные Малкадором.
— Кто же эти узники? Что им известно? — прошептал Дион, глядя в боковое стекло покрытого изморозью фонаря.
Модифицированный челнок «Аквила» Нагасены держался в верхней части передней полусферы «Грозовой птицы». На матово-черных загнутых крыльях транспортника извивался змееподобный дракон.
Йасу и Пром не разговаривали после встречи в пассажирском салоне, если не считать согласования промежуточных пунктов маршрута и координат точки встречи «Аретузы» с «Дорамааром». Агентов по-прежнему разделяла тень принесенного в жертву «Хёлькенберга»: каждый винил другого в том, что произошло над злобным красным глазом Юпитера.
«Грозовая птица» устремилась вверх, следуя выгруженному со станции вектору подхода. Условия содержания в Камити-Сона диктовали жесткий порядок высадки на нее, особенно строгими правила были для псайкеров.
Десантный корабль вошел в глушащее пси-поле, и Дион судорожно вздохнул, почувствовав его воздействие — библиария словно бы окутал липкий, непроницаемый туман. Обычное восприятие Прома не ослабло, но в момент подавления псионического дара воину показалось, что его разом опустили под воду на глубину в несколько километров. Звуки утратили тональность, тактильные ощущения потеряли отчетливость, мир вокруг стал пресным и размытым, лишенным цветов и яркости.
Дион изо всех сил вцепился в бока ковшеобразного сиденья, будто испугавшись, что реальность угаснет окончательно, если он не удержит ее. Библиарий, как и другие Легионес Астартес, почти не страшился смерти, однако от утраты шестого чувства у него пересохло во рту и скрутило живот.
Под «Грозовой птицей» пронеслась обледенелая вершина Камити-Соны, испещренная метеоритными кратерами. Из нее вылетали струи пара, как при извержениях миниатюрных криовулканов. Дальше замелькали штыревые антенны, параболические отражатели и блоки нуль-лопастей, словно бы дымившиеся рассеиваемой энергией имматериума, но Пром не обращал на них внимания. Он в оцепенении смотрел на звездолет, пришвартованный к неосвещенной стороне комплекса.