Двигаясь прямо на лирра, Рикус воскликнул:
— Ну давай же, нападай!
Вернее, хотел воскликнуть. Из пересохшего горла гладиатора вырвался только сдавленный хрип. Вода кончилась два дня назад.
Зная по опыту, что лирр близко не подойдет, мул поднял с земли камень и швырнул в мерзкого хищника, но глазомер его сейчас оставлял желать лучшего. Камень упал в песок, даже не долетев до цели. Рикус поднял еще один камень. На сей раз он кинул точнее, но лирр небрежным движением когтистой лапы отбил камень в сторону. Сердито шипя, хищник хлестал хвостом по бокам.
Когда до лирра оставалось футов десять, гладиатор начал надеяться, что на сей раз ему удастся схватиться с хищником. Боясь спугнуть лирра, Рикус на стал доставать из ножен Кару Ркарда, а ударил костылем.
Удар пришелся животному в грудь. Даже не вздрогнув, лирр длинным языком коснулся лица мула. Щеки загорелись, словно их облили кислотой.
Мул хотел выругаться, но сил хватило только на новый хрип. Он снова взмахнул древком. Костыль рассек один только воздух: соскочив с камня, лирр убежал в темноту.
«Глупый гном», — зазвучал в голове Рикуса голос Тамар. — «Не давай им себя отвлекать. Они же хотят, чтобы ты попусту растратил остатки сил».
«Помолчи, — приказал Рикус, снова пускаясь в путь. — Меня не интересует твое мнение».
«Плевать я хотела на то, что тебя интересует, — рявкнула Тамар. — Слушайся меня, иначе тебе конец».
«Твои угрозы бессмысленны, — ответил мул, тряся головой, чтобы проснуться. — Хочешь меня убить — убивай. А если нет, то заткнись».
«Ты будешь делать то, что я тебе говорю! — проревела Тамар. — Ты убьешь лирра. Сегодня. Сейчас. Пока не свалился без сил».
Рикус перетащил свою негнущуюся ногу через камень.
«Я не свалюсь без сил, — заявил он. — До легиона уже рукой подать».
«Ты говоришь это каждую ночь!»
Концом костыля Рикус показал на перевернутый ногами воинов камень. Ветер еще не успел присыпать его песком — значит, перевернули его совсем недавно.
«Сейчас другое дело».
«А если ты ошибаешься? Что тогда?»
«Тогда я умру, а ты останешься в моем мертвом теле, как в ловушке. Во всяком случае, до тех пор, пока нас не съедят лирры».
Тамар молчала, и Рикус удовлетворенно усмехнулся. За эти четыре дня его страх перед призраком превратился в ненависть. Ее повелительный тон напоминал гладиатору речь хозяина, обращающегося к своему рабу. Про себя мул решил, что скорее умрет, чем станет рабом Тамар.
Но несмотря на жгучую ненависть к призраку, Рикус вовсе не торопился умереть. Сперва он должен отомстить Маетану и найти Книгу Королей Кемалока. Поэтому, медленно ковыляя по скользким камням, мул обдумывал слова Тамар. Что, если он все-таки ошибается, и до легиона еще далеко? Мул знал предел своих сил. До рассвета еще дотянет, но не дольше. Вот тогда-то лирры и накинутся на него всей стаей. В общем, предложение призрака казалось вполне разумным.
Рикус добрался до подножия небольшого холма. Он спотыкался все чаще. Склон был не крутой, но поднимать ногу, даже чуть-чуть, стало настоящей пыткой. Внезапно мул обнаружил, что устал куда больше, чем ему казалось. Он передвинул Кару Ркарда на живот, споткнулся и чуть не упал.
Лирры радостно взревели. Они кружили вокруг своей обессилевшей добычи, пробуя воздух длинными змеиными языками. Теперь Рикус мог их сосчитать: шесть хищников. Меньше, чем он думал, но все равно слишком много, чтобы вот так запросто с ними справиться.
Нога гладиатора соскользнула гладкой, как стекло, поверхности камня. Рикус рухнул на землю. Сразу накатило непреодолимое желание уснуть. Уснуть прямо здесь, на склоне, среди камней…
Взревел дружный хор лирров. Хищники приближались.
Рикус попытался встать на ноги, но сил не осталось. Он едва сумел сесть.
«Если ты сейчас с трудом можешь встать, что будет в следующий раз, когда ты упадешь? — спросила Тамар. — Подманивай лирр, пока не поздно. Скоро у тебя не останется сил ни на ходьбу, ни на схватку».
Рикус взялся за рукоять волшебного меча и устало положил голову на костыль.
Но лирры не нападали, а молча наблюдали за лежащим без движения мулом. Они припали к земле, совершенно неподвижные, и даже Кара Ркарда доносила до Рикуса только тихий шелест их дыхания.
«Закрой глаза, — посоветовала Тамар. — Мне кажется, лирры видят, что они открыты».