— И была права. Всегда наступало утро, и чаще всего ветер спадал, а небо нового дня было ясным и чистым.
Изабель с благодарностью сжала руку Махельт.
— На этот раз ночь была очень долгой, а буря очень страшной, — сказала она. — Когда все закончится, я собираюсь отвезти твоего отца в Кавершам и никого не видеть, кроме наших сыновей и дочерей… по меньшей мере месяц.
— И ты думаешь, он на это согласится? — с искренним любопытством поинтересовалась Махельт.
— Поэтому я и сказала про месяц, — Изабель улыбнулась и посмотрела вдаль. — Когда мы только поженились, он приходил в себя после тяжелого периода в своей жизни. Мы обвенчались в соборе святого Павла, а на следующий день он увез меня в какой-то особняк, принадлежавший его другу, и четыре, а то и пять недель, ничего не делал, только ел и спал, — она рассмеялась и покраснела. — Ну, а в конце концов я оказалась беременна твоим старшим братом. Мне говорили, что он человек очень гордый, победитель турниров, который однажды вышиб из седла короля Ричарда, а тут на тебе: этот чемпион только и делает, что нежится в постели и ест за десятерых! — она красноречиво взглянула на свою дочь. — А потом он пришел в себя, и я начала осознавать, кто именно достался мне в мужья, — она взглянула в сторону Вильгельма. — Ему и сейчас нужен покой, я чувствую это.
Словно ощутив на себе взгляд Изабель, Вильгельм посмотрел на нее и улыбнулся такой знакомой улыбкой, от которой у нее по-прежнему все таяло внутри.
Позже, на пурпурном закате, она шла рядом с ним вдоль укреплений. В зале начались танцы, но Вильгельм остался только на обязательную часть торжества, чтобы не обидеть свою новообрученную дочь, а потом удалился. Он объяснил, что не хочет мешать молодежи беззаботно развлекаться, не смущаясь его присутствием, но Изабель поняла, что он ушел, потому что нуждался в уединении. Подумав, она пошла за ним и молча шагала рядом, чтобы он мог поговорить с ней, если захочет.
Вдалеке гремел гром, и на горизонте вспыхивали молнии. Воздух был тяжелым, как новый плащ. Облокотившись на парапет стены, Вильгельм смотрел на бежавшую внизу реку, пурпурно-серую, как и небо. У причала постукивали, ударяясь друг о друга, лодки, уже плохо различимые в сгущающихся сумерках. Изабель обвила его рукой, приникла головой к его плечу и смотрела, как приближается буря. Вильгельма всегда захватывало это зрелище, он считал его одним из чудес Господних, и Изабель тоже полюбила грозы, хотя ее по-прежнему пугала их мощь.
Первые капли дождя окрасили строевой лес, которым был отделан стенной проход, точно чернильный кляксы. К родителям присоединился Вилли. Его грудь вздымалась от быстрого подъема на крепостную стену.
— Хьювил приехал, — хрипло проговорил он. — Французы собираются отплыть в Англию с подкреплением и припасами для принца Людовика. Они окажутся на этой стороне Узкого моря с первым попутным ветром. Хьюберт де Бург умоляет тебя приехать как можно скорее, пока не поздно.
Вильгельм выпрямился и напрягся, словно приготовившись отразить удар.
— Я ожидал этого, — сказал он. — Именно поэтому Людовик отказался вести переговоры. — Он бросил взгляд в сторону приближающейся бури. — Будем молиться, чтобы погода задержала их в Нормандии еще на несколько дней. Выезжаем сегодня. К рассвету будем на месте.
Ветер усилился, дождь обрушился на землю, как град серебряных стрел. Изабель вместе со своим мужем и сыном спустилась с крепостной стены в большой зал. Вильгельм созвал лордов, отдал необходимые распоряжения, собрал писарей и гонцов. Хьювил сидел за столом, уминая хлеб и мясо, прекрасно понимая, что независимо от погоды, он через пару часов окажется снова в седле.
Махельт присоединилась к матери, спросив, не может ли она помочь чем-нибудь. И добавила с горькой, но ободряющей интонацией:
— Лучше тебе, мама, убедиться, что в Кавершаме есть все, что нужно для жизни. Когда все кончится, он понадобится вам обоим.
Изабель поехала с Вильгельмом, который должен был срочно собрать и обучить людей в Чинк-Порте. К тому времени, когда они добрались до Сандвича, у нее немилосердно болели ягодицы, оттого что она скакала в седле, пытаясь поспевать за рыцарями. Но она была намерена следовать за своим мужем, и на этот раз наотрез отказалась расположиться где-нибудь и ждать его.
Она была рядом с ним, когда он собрал у пристани капитанов кораблей и их экипажи, чтобы убедить их выйти в море ради молодого короля. Люди еще помнили обиды, нанесенные им королем Иоанном в прошлом, и поэтому неохотно соглашались делать что-то для его сына. К тому же, зная о плачевном состоянии королевской казны, они хотели получить гарантии того, что их труд будет оплачен.