— Вот, Мэттью, Бартоломью, — сказал он, — подарок от моей жены, чтобы облегчить ваш труд.
Отзвуки восторженных возгласов еще звучали в его ушах, когда он, позвав Жана и Джека, направился к шатру Вильгельма, графа Ворренского, двоюродного брата короля Иоанна.
Граф недавно вступил в права наследования и вложил какую-то часть доставшихся ему средств в покупку новой палатки и бесчисленных предметов роскоши, чтобы возвысить свою значимость в глазах окружающих. Его новая палатка представляла собой большой круглый шатер из красного с золотом полотна, украшенный насадкой в форме рычащего золотого льва, который должен был напоминать о его принадлежности к королевской семье. Его постель скрывали от глаз искусно вышитые кроваво-красные занавеси. Солсбери и де Воррен уже ели, сидя за походным столом, но де Воррен, едва увидев Вильгельма, помахал ему рукой и щелкнул пальцами, чтобы подозвать своего оруженосца.
Вильгельм занял отведенное ему за столом место, вымыл руки в поднесенной ему чаше и вытер их полотенцем, которое подал уже другой оруженосец. Перед ним поставили блюдо с жареной петушатиной и маленькими булочками, а также зеленый салат, заправленный острым клубничным соусом.
— Мы слышали, у тебя выдался хороший день, — сказал Солсбери, когда Вильгельм приступил к еде.
— Можно и так сказать, — Вильгельм бодро пересказал графам историю сегодняшней вылазки. — Так что теперь у нас есть две осадные машины, которых так не хватает Филиппу, — заключил он, — да и наемники его поголодают, пока наши будут накормлены.
Солсбери потер руки.
— Это, разумеется, поможет нам в Арке. Твоих разведчиков можно наградить, Маршал.
— Я хорошо им плачу, — ответил Вильгельм. — Когда я учился своему делу, мне сказали, что больше всего шансов на победу у военачальника, имеющего лучший разведывательный отряд, умеющий быстро реагировать. А еще у того, кто лучше всех снаряжен и накормлен, а в этом моей жене нет равных.
Солсбери согласно хихикнул:
— Я видел, приехал обоз с твоим багажом.
Вильгельм ухмыльнулся:
— Она посылает мне надушенные подушечки, свежее белье и сладости. Она знает, что для нас по-настоящему важно.
— Жаль, что моя Эла не такая, — сказал Солсбери чуть завистливо.
Де Воррену все эти сравнения были неинтересны, он предпочитал сразу поговорить о делах.
— Будем надеяться, что король Филипп и эти зарвавшиеся бретонцы снаряжены хуже, — прорычал он, потянулся за кувшином с вином и выругался, обнаружив, что тот пуст, ткнул им в своего оруженосца в бок, чтобы тот наполнил кувшин заново. Едва тот ушел, у входа в шатер появился распорядитель де Воррена, за его спиной стоял монах-бенедиктинец, в одежде, испачканной дорожной грязью.
— Милорды, — поклонился слуга. — Брат Джеффри привез новости от короля.
Де Воррен кивнул, отпустил распорядителя и подозвал монаха.
— Говори, — велел он.
Человек встал на колени:
— Милорды, король одержал великую победу. Он велел передать вам, что захватил принца Артура, а также Гуго и Вальтера де Лузиньянов.
— Что? — Вильгельм жестом разрешил монаху подняться.
Монах встал.
— В Мирабо, милорды, где те пытались захватить королеву Алиенору.
Монах с благодарностью принял вино, которым Вильгельм велел его угостить.
— Я думал, король в Ле Мане, — нахмурился де Воррен. — А это далеко от Мирабо.
Монах оторвался от своей чаши.
— Восемьдесят миль, но король со своей армией преодолел это расстояние за два дня… они скакали день и ночь, — он по привычке вытер губы рукавом.
Солсбери выглядел озадаченным:
— А что там делала королева Алиенора?
— Начни с начала, — сказал Вильгельм. — Что случилось?
Монах сделал еще один глоток и собрался с мыслями.
— Принц Артур приехал к королю Филиппу и присягнул в верности Бретани, Аквитании и Мэну, а затем немедленно отбыл в Аквитанию с двумястами рыцарями короля Филиппа, чтобы захватить эти земли.
Солсбери выругался, и все трое переглянулись.
— Королева Алиенора узнала о его намерениях и покинула Фонтевро, чтобы отправиться в Аквитанию и настроить тамошних лордов против него, но вы знаете, что она в последнее время нездорова и потому была вынуждена сделать остановку в Мирабо, чтобы отдохнуть. Принц Артур и Лузиньяны прибыли туда и осадили замок.
— Отвратительно, — пробормотал Вильгельм, наполняясь праведным гневом: почти восьмидесятилетняя женщина должна терпеть оскорбления и унижения от собственного внука и его союзников, которые готовы чуть ли не собаками ее травить.