Они остановились, чтобы поесть, в местечке, где несколько ив нависали над рекой. Оруженосцы стреножили лошадей неподалеку и принялись распаковывать корзины с холодной жареной дичью, хлебом, сыром и копченым мясом. Трипс пристроился у корзин с провизией, капли влаги висели на его усах. Вилли, Ричард и сыновья Жана Дэрли и Стефана Д’Эвро взяли луки и отправились поохотиться в лесу поблизости.
— Сомневаюсь, что им удастся что-нибудь подстрелить, — с улыбкой произнес Вильгельм.
— Точно тут не угадаешь, — встала Изабель на защиту сына. — Вилли — хороший охотник для своего возраста. Если захочет, он может ступать тише оленя.
Вильгельм, махнув рукой, показал, что тема исчерпана.
— Все равно они ничего не поймают, — повторил он. — По крайней мере, не тогда, когда они потопали в лес все вчетвером.
Изабель бросила в его сторону косой взгляд.
— Однако Вилли недавно поймал одну скотницу, — сказала она. — Мой конюх застал их в амбаре…
Вильгельм как раз собрался откусить кусок хлеба, но при ее словах так и застыл с ним в руке. Потом он опустил еду и начал расплываться в улыбке.
— Ты не станешь так же улыбаться, если она забеременеет, — раздраженно бросила Изабель. — Господи Боже, да ему только что стукнуло пятнадцать.
Он помрачнел:
— Все зашло так далеко?
Изабель покачала головой:
— Честно говоря, нет, но, я думаю, только потому, что их застукали. Тебе нужно с ним поговорить и напомнить ему о долге и ответственности.
Вильгельм избавил себя от необходимости что-то отвечать, принявшись за еду. Но под настойчивым взглядом Изабель он сдался:
— Ладно, ладно, я поговорю с ним.
— И чем раньше, тем лучше, — закончила она.
Он кивнул:
— И с девушкой тоже стоит поговорить. Если она собирается ошиваться с пятнадцатилетними по амбарам, ей светят неприятности.
— Возможно, она надеялась получить что-то существенное взамен того, что отдавала, — неприязненно бросила Изабель. — Он же твой наследник.
Вильгельм непроизвольно хмыкнул и продолжил жевать, но выражение лица стало задумчивым.
Остаток дня они провели за легкой болтовней. Вильгельм снял сапоги и сидел, опустив босые ноги в ручей. Гилберт, Вальтер и дочки последовали его примеру, а Изабель играла с малышкой. Он научил Махельт новой песне, которую слышал при дворе, это был гимн красоте лета.
Старшие вернулись со своей «охоты» с веточками и чертополохом, приставшими к их одежде, и с несколькими царапинами. Вилли принес кролика: это был потомок того кроличьего племени, которое разводили в Хамстеде ради меха и мяса. На Вильгельма это произвело впечатление, и он, надевая сапоги, пробормотал, что их старший сын вполне поднаторел в ловле кроликов, за что получил от жены резкий толчок под ребра.
Готовясь подсадить Изабель в седло, чтобы ехать домой, Вильгельм притянул ее к себе и поцеловал. Солнечный свет отливал медом, тени удлинились и сделались причудливыми.
— Ты знала, что мне это необходимо, — произнес он. — Спасибо тебе.
Улыбнувшись, Изабель потянулась, чтобы вытащить пару травинок у него из волос.
— Признаюсь, что это было совершенно эгоистично, — сказала она. — Мне хотелось заполучить тебя на какое-то время, чтобы ты принадлежал только мне одной.
— Ну, это вряд ли, — он весело огляделся вокруг.
— Ты понимаешь, о чем я.
Он еще раз ее поцеловал.
— Да, — согласился он, — понимаю, и обещаю в будущем уделять тебе больше внимания.
Изабель поставила ногу на его подставленные ладони.
— Тогда разберись поскорее со своим старшим сыном, — попросила она.
На обратном пути Вильгельм отъехал от нее, чтобы побыть рядом с Вилли, махнув навострившему уши Ричарду, чтобы тот присоединился к матери. Потом он внимательно взглянул на своего наследника, как уже давно на него не смотрел. У Вилли была еще совсем юношеская кожа с темным пухом вместо усов над верхней губой. Он был симпатичным парнем, стройным и с правильными чертами лица. Вильгельм мог понять, что в нем нашла скотница, а судя по тому, как восхищало его сына все новое и «мужское», ясно было и то, что Вилли нашел в ней.