Он опустил руки:
— У тебя нет выбора, если только ты не хочешь остаться здесь, позволить Мейлиру Фицгенри проглотить Ленстер целиком и бросить земли, которые твои отец и мать оставили на твое попечение.
— Я не отдам ему ни Ричарда, ни Ленстер, — голос Изабель дрожал от переполнявших ее чувств. — Они мои. Оба мои. Я скорее дойду отсюда до Иерусалима по лезвиям ножей, чем отдам кого-либо из них адскому отродью, вроде Иоанна!
— В тебе говорят чувства, а от этого никому пользы нет, — нетерпеливо сказал Вильгельм. — Эту ситуацию необходимо обдумать. Если мы останемся здесь с Ричардом, король достигнет своей цели. Если мы уедем в Ирландию и возьмем Ричарда с собой, это даст Иоанну возможность превратить нас в преследуемых за то, что мы его ослушались. Я не дам ему возможности почувствовать удовлетворение. Ричард должен отправиться во дворец.
— Нет! — ошеломленная Изабель впилась в него взглядом.
— А ответ должен быть «да», — мрачно сказал он, — ради нашего общего блага.
— Он наш сын! Как ты можешь сидеть здесь и рассуждать об этом, как о том, стоит ли отдавать овцу на заклание или нет?! — закричала Изабель, не веря своим ушам.
Люди Вильгельма смотрели в пол, на потолочные балки — куда угодно, только не на них с Изабель. Их переживания были слишком болезненными и слишком личными, для того чтобы обсуждать их в комнате заседаний.
Он сжал свою переносицу большим и указательным пальцами:
— Мощи Господни, Изабель, неужели ты думаешь, что мне это легко? У меня сердце разрывается от того, что я должен принять это решение, но оно единственно правильное.
— Нет, не единственное, и ты это знаешь! — Изабель угрожающе махнула рукой перед его лицом. — Ты граф Пемброукский! Ради Бога, используй этот титул, если он хоть что-нибудь да значит!
Он провел руками по лицу, будто натянув маску.
— И кто дал мне этот титул? — спросил он, и его взгляд был пустым. — Можешь сделать вид, что ты храбрая, перед нашим сыном, или оставайся здесь, но Ричард едет с Томасом Сэнфордом, и ты не станешь перед этим его отъездом стенать и рыдать.
— Так помоги мне, — произнесла Изабель, дрожа от ярости. — Если с ним хоть что-нибудь случится, я буду считать тебя виновным в этом… и тогда тебе ад покажется ледяной пустыней по сравнению с огнем моего гнева!
Она вылетела из комнаты с высоко поднятой головой, в ее глазах блестели сдерживаемые слезы.
Повисла неловкая пауза.
Жан прочистил горло.
— Графиня все поймет, — произнес он с преувеличенной сердечностью.
— Посмотрим, — устало отозвался Вильгельм. — Она права. Это действительно моя ответственность, и я готов взять ее на себя. Но это самое тяжкое бремя, какое мне когда-либо доводилось нести.
Вильгельм пристально вглядывался в лицо Ричарда, пытаясь понять его реакцию. Они находились в спальне мальчиков, и он только что рассказал ему, что завтра ему нужно будет отправиться с Томасом Сэнфордом во дворец, чтобы присоединиться к старшему брату.
— Это же отличная возможность отточить твое мастерство, верно? — Вильгельм прекрасно сознавал, что фальшь в его голосе от Ричарда не укрылась и тот прекрасно понимает, что все совсем не в порядке.
— Ты хочешь сказать, что я в Ирландию не поеду? — Ричард поднял на него большие серые глаза.
Вильгельм поднял меч, с которым Ричард до этого так ловко упражнялся. Он подавал такие надежды! И все теперь зависело от прихоти короля, который уже проявил себя как человек, способный на чудовищно несправедливые суждения о людях и звериную жестокость.
— Твой предок, отец твоей матери, в честь которого ты назван, отправился в Ирландию и сколотил себе состояние из ничего, — сказал Вильгельм. — Он был хорошим солдатом и человеком чести, настоящим смельчаком, который никогда не боялся смотреть врагу в глаза. Я его встречал несколько раз, когда был молодым рыцарем, он даже приглашал меня поехать с ним в Ирландию, но я к тому времени уже служил старшему сыну короля Генриха, иначе непременно принял бы его приглашение. И кто знает, куда бы меня оттуда завела судьба?
— Ты бы узнал, какой была мама, когда была маленькой, — сказал Ричард.
Это замечание вызвало у Вильгельма удивленную улыбку.
— Да, — мирно согласился он и опустил меч, — и мне сейчас нужно, чтобы ты был как твой предок.
Ричард кивнул.
— Я стану заложником, — он произнес это как нечто само собой разумеющееся, и сердце Вильгельма дрогнуло, а голова внезапно разболелась.
— Ты можешь так считать, если хочешь, а можешь думать об этом как о возможности научиться чему-то при дворе и снова увидеться с братом. Когда ты повзрослеешь, твоя жизнь будет связана с Нормандией, с Лонгевилем и Орбеком, Бог даст, вдали от короля Иоанна, но тебе все равно необходимо знать, как ведут себя при дворе. Я знаю, что тебя это пугает, но мне нужно, чтобы ты сейчас проявил мудрость, несвойственную твоему возрасту.