- Ну чё, крыса, помнишь меня? – со злорадной улыбкой поинтересовался рейдер и, не дожидаясь ответа, впечатал здоровый кулак Роке в живот.
Парень охнул, но цепь не дала ему упасть. Рейдер повторил упражнение ещё несколько раз, и, не добившись иной реакции, разочарованно плюнул. Вдвоём с напарником они подхватили пленника с и потащили вон из темницы.
Как сквозь туман, до Роки доносились крики и брань других заключённых, перед глазами мельтешили грязные плиты тюремного пола, сменившиеся стёртыми от частого использования ступенями винтовой лестницы. Затем его протащили по гулким, выложенным мозаичной плиткой коридорам городского совета, подвалы которого использовались для заключения должников мелких воришек и мошенников (более опасные преступники, будучи пойманы, на этом свете не задерживались).
“Значит, решили устроить публичную казнь… Повесят или четвертуют?” – пронеслась в его голове вялая мысль, сейчас Роке уже было абсолютно безразлично, что его ждёт, лишь бы скорее всё закончилось.
В глаза больно ударил яркий солнечный свет: вопреки ожиданиям, вели его не к помосту с виселицей, сиротливо покачивающейся на ветру в ожидании новой жертвы, а к повозкам с установленными на них клетками, в которых, сбившись в дрожащие кучки, сидело по три-четыре ребёнка. Року запихнули в одну из них и приковали в дальнем от входа углу на короткую цепь, а следом впихнули ещё трёх ребятишек, боязливо сгрудившихся у входа, подальше от страшного, грязного и измазанного в засохшей крови человека.
Рока вытянулся на нагретых солнцем досках, насколько это позволяла ширина клетки. Сквозь металлические прутья решётки ему было отлично видно чистое голубое небо, изредка то ниже, то выше пролетали по своим делам птицы. Вот так же совсем недавно они с Ниной лежали на крыльце “Серого пса”, хрустя сочным яблоком и наблюдая за пушистыми облаками.
Из полудрёмы его вывел звонкий мальчишеский голос.
- И это тот человек, который напал на третий десяток?
Рока приоткрыл глаз, рядом с его клеткой, заинтересованно и не доверчиво посматривая на пленника, стоял мальчик. Его точёные, но ещё по-детски мягкие черты лица, светлая, почти белая кожа, аккуратно причёсанные пепельно-серые волосы и большие тёмно-лиловые глаза, делали его похожим на фарфоровую куклу. Дорогая, тщательно подобранная одежда только усиливала это сходство. Но висевший на бедре у мальчика клинок, тонкий и острый, с покрытой рунической вязью рукоятью, не был простым украшением. И не смотря на всю кажущуюся хрупкость, маленький князь был отличным фехтовальщиком.
- Внешность бывает обманчива, ваше высочество, - ответил ему стоявший рядом пожилой мужчина в тёмно-синем плаще с накинутым капюшоном.
- Давен, что у него с лицом, - брезгливо скривил губы мальчик, - он случайно по дороге не умрёт?
- Целитель его уже осмотрел и наложил простейшие чары. Угрозы его жизни больше нет, а исцелять его полностью бессмысленно, - спокойным, слегка скучающим голосом произнёс маг.
- Вееерно, - рассеянно отозвался княжич, уже потерявший к пленнику интерес.
Он отвернулся от клетки, осмотрел площадь. Все повозки были уже заполнены, стражники рассаживались на нетерпеливо бьющих копытами по мостовой лошадей. Вольге тоже подвели коня, невероятно красивое, ослепительно-белое животное. Вскочив в седло, княжич кивнул на прощание магу, почтительно поклонившемуся ему в ответ, и неспешной рысью отправился в начало колонны.
Вскоре повозки медленно двинулись, под их мерный скрип и тихое покачивание Рока вновь провалился в тяжёлый сон.
***
Повозки с юными пленниками, окружённые рейдерами, медленно проезжали по узким городским улочкам. Во главе отряда ехал погружённый в раздумья великий князь Вольга. С одной стороны он был рад избавиться от опеки Давена, приставленного к нему в качестве учителя магии. И как мальчик подозревал, основное управление рейдом лежало именно на учителе, а до него доходила едва ли половина дел. С другой стороны, княжич боялся подать императору лишний повод для недовольства.
Каждый одарённый рождался со склонностью к какой-то одной стихии: воздух, земля, вода или огонь. Большинству магов удавалось со временем овладеть ещё одной не враждебной для него стихией, реже двумя. Тех же, кто умел использовать все четыре, и в прежние времена можно было пересчитать по пальцам, сейчас такой маг был всего один – его величество император Корбиниан. Являясь гением сам, он ожидал, что его единственный сын будет хотя бы равен ему, в идеале же превзойдёт. Но Вольга отца разочаровал, долгое время само наличие дара у наследника вызывало сомнение. Теорию князь знал отлично, без ошибки чертил формулы заклятий любой сложности, а вот практика… Со скрипом он овладел врождённой стихией, водой, на большее мальчику не хватало внутреннего ресурса. Поняв это, император охладел к отпрыску, и, как Вольга ни старался, добиться признания ему не удавалось.