— Ах да! — прервал юный виконт. — Я слышал об этом Алом Пимпернеле. Вы говорите, полевой цветок? И красного цвета? Ну, так вот — в Париже ходят слухи, что каждый раз, когда роялистам удается бежать в Англию, этот дьявол Фукье-Тенвиль, общественный обвинитель, получает записку, где изображен маленький красный цветок… Значит, эти записки от вашего предводителя?
— Да, — подтвердил лорд Энтони.
— И Фукье-Тенвиль получит одну из них сегодня?
— Несомненно.
— О! Интересно, что он скажет? — весело воскликнула Сюзанна. — Я слышала, что изображение этого цветка — единственное, чего он боится.
— Отлично, — заметил сэр Эндрю, — ибо ему еще не раз представится возможность изучать форму этого маленького алого цветочка.
— Ах, мсье! — вздохнула графиня. — Все это похоже на роман, и я едва могу в это поверить.
— Так постарайтесь, мадам!
— Но скажите, почему ваш предводитель… почему все вы тратите деньги и рискуете жизнями — ибо ваши жизни, мсье, подвергаются опасности, едва вы ступаете на землю Франции, — ради незнакомых вам людей?
— Из спортивного интереса, мадам! — громко и весело откликнулся лорд Энтони. — Вы же знаете, что мы — нация спортсменов, а теперь вошло в моду вырывать зайца из зубов гончей.
— Нет-нет, дело не только в спорте, мсье. Уверена, что вашей деятельностью движут и более благородные мотивы.
— Хотел бы я, мадам, чтобы вы указали их мне! Что касается меня, то это самый увлекательный спорт, каким мне когда-нибудь приходилось заниматься. Смертельный риск, спасение находящихся на волосок от гибели — что может быть интересней!
Но графиня недоверчиво покачала головой. Ей казалось абсурдным, чтобы эти люди и их таинственный предводитель — очевидно, все молодые, богатые и знатные — шли на ужасный риск исключительно из спортивного интереса. Ведь во Франции их национальность не явилась бы для них спасением. Каждого, укрывавшего подозреваемых роялистов или помогавшего им ожидали безжалостный приговор и быстрая казнь, невзирая на подданство. А эта группа молодых англичан бросала вызов кровожадному и неумолимому революционному трибуналу прямо в самом Париже и похищала приговоренных к смерти почти что у самого помоста гильотины! С дрожью в сердце она припомнила события последних дней: бегство из Парижа вместе с двумя детьми; то, как они прятались в крытой повозке под грудой репы и капусты, не осмеливаясь вздохнуть, пока разъяренная толпа у Западной баррикады вопила: "A la lanterne les aristos! [27]
Графиня и ее муж понимали, что находятся в списке «подозрительных личностей», что означает скорый суд и казнь в течение нескольких дней, а быть может, и нескольких часов.
Затем пришла надежда на спасение: таинственное письмо, подписанное загадочной алой эмблемой и содержащее ясные и точные указания; расставание с графом де Турней, разорвавшее сердце бедной женщины; побег с двумя детьми в крытой повозке, которой правила старуха, походившая на страшную злобную ведьму, с жуткими трофеями на рукоятке кнута!
Графиня окинула взглядом опрятную старомодную английскую таверну, словно свидетельствующую о мире, который царил в этой стране гражданской и религиозной свободы, и закрыла глаза, отгоняя навязчивое видение Западной баррикады и толпы, отшатнувшейся в ужасе, когда старая карга упомянула о чуме.
Сидя в повозке, она каждую минуту ожидала, что ее и ее детей узнают, арестуют, отдадут под суд и приговорят к смерти. Но эти молодые англичане под руководством их отважного и таинственного предводителя, рискуя жизнью, спасли их, как спасли ранее многих невинных людей.
И все это только из спортивного интереса? Невозможно! Взгляд Сюзанны, устремленный на сэра Эндрю, говорил о ее уверенности в том, что он, по крайней мере, спасает своих ближних от ужасной и незаслуженной гибели, руководствуясь более возвышенными и благородными побуждениями, нежели те, в которые хотел заставить ее поверить его друг.
— Сколько человек состоит в вашей лиге, мсье? — робко спросила девушка.
— Двадцать, мадемуазель, — ответил сэр Эндрю. — Один командует, а девятнадцать подчиняются. Мы все англичане и служим одному делу — спасению невинных жизней.
— Да защитит вас Бог, месье! — горячо воскликнула графиня.
— До сих пор Он это делал, мадам.
— Это просто чудесно! Вы, англичане, день за днем рискуете жизнью, в то время как во Франции повсюду царит измена, прикрывающаяся лозунгами свободы и братства.
— Французские женщины еще сильнее озлоблены против аристократов, чем мужчины, — со вздохом промолвил виконт.
— О, да! — подхватила графиня, в глазах которой появились горечь и отвращение. — Например, эта особа, Маргерит Сен-Жюст. Она донесла на маркиза де Сен-Сира и всю его семью этому ужасному трибуналу террора.
— Маргерит Сен-Жюст? — переспросил лорд Энтони, бросив быстрый взгляд на сэра Эндрю. — Но, кажется…
— Да, — кивнула графиня, — вы, безусловно, ее знаете. Она была актрисой на ведущих ролях в «Комеди Франсез» [28] и недавно вышла замуж за англичанина.
— Конечно, мы все знаем леди Блейкни, — ответил лорд Энтони, — красивейшую женщину Лондона и жену богатейшего человека в Англии!
— Она была моей соученицей в монастыре в Париже, — вмешалась Сюзанна, — и мы вместе ездили в Англию изучать ваш язык. Я очень любила Маргерит и не могу поверить, что она способна на такую жестокость.
— Это, безусловно, кажется невероятным, — подтвердил сэр Эндрю. — Вы говорите, она донесла на маркиза де Сен-Сира? Зачем ей это нужно? Уверен, что здесь какая-то ошибка…
— Никакая ошибка невозможна, мсье, — холодно возразила графиня. — Брат Маргерит Сен-Жюст — видный республиканец. Ходили слухи о семейной вражде между ним я моим кузеном, маркизом де Сен-Сиром. Сен-Жюсты плебейского происхождения, а на службе у республиканского правительства полно шпионов. Уверяю вас, здесь нет никакой ошибки… Неужели вы не слышали об этой истории?
— Откровенно говоря, мадам, до меня доходили кое-какие слухи, но в Англии им никто не верит. Сэр Перси Блейкни, ее супруг, очень состоятельный человек и занимает высокое положение в обществе — он личный друг принца Уэльского [29]. А леди Блейкни — законодательница мод во всем Лондоне.
— Возможно, так оно и есть, мсье, но мы намерены вести уединенную жизнь в Англии, и я молю Бога, чтобы мы, пребывая в этой прекрасной стране, ни разу не встретили Маргерит Сен-Жюст.
На веселую компанию, собравшуюся за столом, словно опустилась черная туча. Сюзанна стала печальной и молчаливой. Сэр Эндрю беспокойно орудовал вилкой, в то время как графиня, закованная в броню аристократических предубеждений, сидела, выпрямившись на своем стуле с высокой спинкой. Что касается лорда Энтони, то он выглядел весьма смущенным и один-два раза бросил тревожный взгляд на Джеллибэнда, которому явно также было не по себе.
— В какое время вы ожидаете сэра Перси и леди Блейкни? — умудрился незаметно шепнуть хозяину лорд Энтони.
— В любой момент, милорд, — прошептал в ответ Джеллибэнд.
В тот же момент вдалеке послышался приближающийся топот копыт, которые вскоре застучали по булыжнику. Дверь в столовую открылась, и на пороге появился конюх.
— Сэр Перси Блейкни и миледи! — крикнул он. — Они как раз подъезжают!
Сопровождаемая звяканьем колокольчиков и криками кучеров великолепная карета, запряженная четверкой превосходных гнедых лошадей, остановилась у дверей «Приюта рыбака».
Глава пятая
Маргерит
В следующую минуту уютная столовая стала средоточием смущения и дискомфорта. При объявлении, сделанном конюхом, лорд Энтони, выругавшись, соскочил со стула и стал давать путаные указания сбитому с толку Джеллибэнду.
— Ради Бога, дружище, — умолял молодой человек, — постарайтесь задержать леди Блейкни снаружи разговорами, пока дамы удалятся. Черт возьми! — добавил он, присовокупив более сильное выражение. — Как это некстати!
— Быстро, Салли, свечи! — рявкнул Джеллибэнд, бегая взад-вперед и только усиливая суету.
29
Принц Уэльский (1762-1830) — наследник английского престола, с 1811 г. регент королевства при душевнобольном Георге III, с 1820 г. король Англии Георг IV.