– Нет, это не глупости, – уныло ответила старая шарлатанка. – Ты решил посоветоваться с оракулом. О ты, зовущийся Избранником французского народа! И оракул ответил тебе. Берегись алого цветка! Алый цвет несет для тебя опасность, а возможно, и смерть!
Робеспьер попытался рассмеяться.
– Кто-то сильно задурил тебе голову, матушка, этими сказками про англичанина, назвавшегося именем алого цветка, Сапожком Принцессы…
– Он твой смертельный враг, о посланец всевышнего, – прервала его старая богохульница. – В далекой туманной Англии он дал клятву, что погубит тебя. Берегись…
– О, если это единственная опасность, которая мне грозит, – начал Робеспьер, пытаясь казаться беззаботным.
– Единственная и величайшая, – настойчиво подхватила ведьма. – Не презирай ее лишь за то, что она кажется тебе такой незначительной и далекой.
– Я не презираю ее, но не собираюсь и уважать. Комар неприятен, но укус его не смертелен.
Женщина в ответ на это поднесла к груди стеклянный глобус и зашептала:
– Я вижу алый цветок совершенно отчетливо… Маленький алый цветок… Я вижу великий свет, словно нимб, вокруг головы избранника. Он невероятно ярок, а над Алым Цветком сгущаются мрачные стигийские тени.
– Спроси своих духов, – не выдержал Робеспьер, – как бы мне получше расправиться с этим врагом.
– Я вижу нечто… – все так же монотонно продолжала ведьма, вглядываясь в свою хрустальную игрушку. – Нечто белое, розовое, горячее… Это женщина?..
– Женщина?!
– Она высока и прекрасна… Она чужеземка… Да, это женщина. Она стоит между светом и этим кровавым цветком. Она берет цветок в руки… Любуется им… Подносит к губам… Ах! – и старая Сивилла издала громкий победный вопль. – Она бросает его, изуродованным и окровавленным, в яркий испепеляющий свет… Теперь он лежит, растоптанный и увядший, а свет сияет все ярче и ярче, и ничто более не в силах затмить его первоначальной славы…
– Но женщина? Что за женщина? Как ее имя? – не смог удержаться Робеспьер.
– Духи не говорят имен, – ответствовала колдунья. – Любая женщина счастлива стать служанкой избранника Франции! Духи говорят, – добавила она тихо, – что спасение придет к тебе через руки женщины.
– А мой враг? – продолжал настаивать тот. – Кто же из нас двоих теперь в смертельной опасности? Он или я? Теперь, когда я знаю это?
Однако Екатерина Тео продолжала оставаться совершенно неподвижной, будто не слыша настойчивых требований избранника.
Она взяла еще одну щепотку пудры из коробки и бросила ее в свой колдовской сосуд. Легкий аромат разнесся по комнате, а стенки кубка засверкали золотом. Дым спиралью поднялся к потолку.
Диктатор почувствовал странное возбуждение, пронзившее все его тело, и с глубоким вздохом погрузился в величественнейшую грезу. Он восседал на облаке. Трон его был из золота. В его руке был огненный скипетр, а у ног, изуродованный и растоптанный, валялся алый цветок. Но вдруг он услышал голос прорицательницы.
– Такими же сокрушенными будут лежать у твоих ног и все те, кто осмелится отрицать твое владычество!
После этого раздался совершенно неожиданный звук, который заставил диктатора вновь спуститься на землю. Горло его пересохло.
Звук же сам по себе был совершенно обыкновенный – нормальный, хотя и несколько ленивый человеческий смех. Он едва долетал из-за тяжелой, висящей посреди комнаты портьеры.
– Что это? – прошептал Робеспьер.
Старуха подняла глаза.
– Что «что это», о избранник?
– Я слышал какой-то… смех, – пробормотал диктатор. – Что, в комнате есть еще кто-нибудь?
Колдунья лишь пожала плечами.
– Должно быть, в приемной скопилась очередь, – сказала она равнодушно после некоторого молчания. – Люди ждут, когда вы изволите покинуть меня. Обычно они сидят очень тихо, в полном молчании. Но почему бы кому-то из них вдруг и не рассмеяться?
После чего, поскольку Робеспьер продолжал все так же молча стоять, старуха колдунья спросила:
– У тебя есть еще какое-нибудь желание, о любимец народа?
– Нет, более нет, – шепотом отозвался он. – Я пойду.
Она низко поклонилась ему, раскачивая при этом рукой. Две девушки стукнулись об пол лбами. Избранник, опасаясь выглядеть смешным, раздраженно нахмурился и твердо сказал:
– Никто не должен знать о том, что я посещал вас.
– Кроме тех, для кого ты кумир… – начала старуха.
– Знаю, знаю, – сердито прервал диктатор. – Но у меня так много врагов… завистников, следящих за каждым моим шагом… Никто из наших врагов не должен узнать о наших встречах.
Старая ведьма, распростершись перед кумиром, ответила, горячо убеждая: