Но Шовелен был явно не расположен выслушивать болтовню этой старухи, и, пока она, воздев к потолку руки, приводила себя в состояние экстаза, повернулся и тихо выскользнул из ее колдовской обители.
Глава III. Друзья по несчастью
Двумя часами позднее в приемной Екатерины Тео, в этом святилище всевозможных мистерий, собралась небольшая компания из шести человек. Комната была длинной, узкой и совершенно голой; вдоль стен тянулись деревянные скамейки, окно же было наглухо занавешено. С потолка свисал уродливый канделябр с парой горящих сальных свечей.
Люди, расположившиеся на скамейках в различных позах, хранили гробовое молчание. Некоторые из них даже спали. Остальные сидели с апатичными лицами, время от времени поглядывая тусклыми невыразительными глазами на висевшую в дальней части комнаты портьеру, будто прислушиваясь к чему-то. Но, кроме легкого храпа и вздохов, раздававшихся время от времени, ничего более слышно не было.
Где-то вдалеке пробил шесть раз церковный колокол.
Через несколько минут после этого портьера раздвинулась, и в комнате появилась девушка. Ее худые плечи были плотно закутаны ветхой шалью, а из-под грубой шерстяной юбки выглядывали маленькие ножки в поношенных туфлях и заштопанных чулках. Ее пышные мягкие волосы скрывались под белым чепчиком из муслина. Девушка быстро прошла через комнату не глядя по сторонам; большие серые глаза были наполнены слезами.
Лишь один из присутствующих, уродливый и неуклюжий гигант, ноги которого, казалось, доставали до середины комнаты, лениво оглянулся ей вслед.
Еще через несколько минут за портьерой открылась дверь и раздался голос: «Войдите». Ожидающие засуетились. Одна женщина встала и, уныло пробормотав: «Кажется, моя очередь», словно легкая тень, проследовала за портьеру.
– Собираетесь ли вы сегодня, гражданин Лэнлуа, на братский ужин? – спросил гигант, едва лишь исчезла женщина.
– Сегодня вряд ли. Мне необходимо встретиться с матушкой Тео. Жена уж больно просила. Она разболелась, и сама не может прийти. Она так верит во все эти заклинания.
– Вы не могли бы немного проветрить здесь? А то я просто задыхаюсь, – неожиданно попросил его собеседник.
В этой темной, пропитанной чадом комнате было и в самом деле очень душно. Длинноногий приложил руку к сердцу, как бы давая понять, что уже едва держится. Затем его огромное тело стал сотрясать ужасающий громкий кашель, от которого на лбу выступил пот. Но Лэнлуа, спокойно дождавшись окончания жуткого спазма, с равнодушием, весьма свойственным тому бурному времени, сказал:
– Придется сидеть тут и ждать, пока рак на горе не свистнет. Страшно не хочется упустить очередь.
– Ну вам тут еще часа четыре сидеть… В этой духотище.
– Можно подумать, вы аристократ, гражданин Рато! Воздух вам, видите ли, не нравится!
– Еще неизвестно, как бы запели вы в этой вонючей комнате, будь у вас одно легкое, – прохрипел гигант, преодолевая одышку.
– Так и не ждите, – заключил Лэнлуа, беспечно пожав своими узенькими плечами. – А если вам все же не хочется пропустить свою очередь…
– Нет, не хочется, – огрызнулся Рато. – Пойду немного пройдусь. Я ненадолго. Я теперь третий. Если не успею вернуться, валяйте вы, а я следом. Но я успею… – на этих словах гигант зашелся в новом приступе кашля. Еще через несколько мгновений он тяжело вышел из комнаты и зашлепал своими деревянными башмаками по лестнице.
В комнате произошло небольшое перемещение, после которого все вновь застыли в позах безмолвного ожидания.
Тем временем девушка, несколько мгновений назад вышедшая из комнаты мамаши Тео с заплаканными глазами, медленно спустившись по лестнице, вышла на свежий воздух.
Рю де ла Планшет на самом деле весьма мало походила на улицу, поскольку домов на ней почти не было, да и расположены они были весьма неблизко друг от друга. С одной стороны находился огромный ров без воды, отсекающий от остального города довольно приличную, контролируемую военными территорию, расположенную вокруг Бастилии. Дом, в котором квартировала матушка Тео, принадлежал небольшой группе подобных ему построек, с верхних этажей которых были отчетливо видны развалины ужасной тюрьмы. Непосредственно же перед этими домами находились Сент-Антуанские ворота, миновав которые прохожий мог добраться из отдаленного уголка Парижа до более оживленных кварталов великого города.