— И, полагаю, она сочла бы с вашей стороны comme il faut[152] решение погостить у ваших родственников?
— Маргерит очень хотела, чтобы я поехала с ней, — уклончиво ответила я.
— Граф тоже этому рад, — улыбнулся Леон. — Он этого не скрывает.
— Он просто гостеприимный хозяин.
Разговор о том, что должно было оставаться тайной, сразу же поставил барьер перед нашей откровенностью.
— Я слышал, — продолжал Леон, — вы вчера посетили Габриель Легран.
— Да.
— Она очень близкий друг графа, как вы, несомненно, поняли.
— Я узнала, что она мать Этьена.
— Да. Она и граф многие годы были друзьями.
— Понимаю, — промолвила я.
Припомнив подслушанный мной его разговор с Этьеном, я подумала, что Леон предупреждает меня. Они не верили в мое родство с графом, что меня не удивляло. Очевидно, Леон полагал, что граф встретил меня в Англии, я ему понравилась, и он привез меня во Францию, дабы осуществить свои планы в отношении меня. Но как я могла объяснить ему, что приехала только потому, что Марго нуждалась во мне?
— Очевидно, — заметил он, — жизнь в Англии совсем не похожа на здешнюю.
— Естественно, хотя в своей основе они не так уж отличаются.
— Разве ваш сэр Джон Деррингем мог бы открыто поселить рядом свою любовницу? И что на это сказала бы его жена?
Я была шокирована, но постаралась не показывать этого.
— Нет. Это было бы неприемлемо. Сэр Джон, во всяком случае, никогда не стал бы вести себя подобным образом.
— А здесь такое в порядке вещей. Некоторые из наших королей показывали подобный пример.
— У нас тоже бывали такие короли — например, Карл II.
— Его мать была француженкой[153].
— Вы, кажется, намерены утверждать, что ваши соотечественники весьма легкомысленны в вопросах морали.
— Думаю, что у нас иные стандарты.
— То, что вы имеете в виду, происходит и в Англии — просто там это делается менее открыто. Не уверена, что подобная секретность является добродетелью, но она облегчает жизнь людям, замешанным в такие истории.
— Некоторым из них.
— Прежде всего, женам. Не очень приятно, когда муж изменяет тебе чуть ли не на глазах. С другой стороны, возможность встречаться открыто избавляет мужа и его любовницу от множества отговорок.
— Вижу, что вы реалистка, мадемуазель, и слишком честны и очаровательны, чтобы когда-нибудь оказаться замешанной в эти грязные дела.
Несомненно, Леон предупреждал меня. Я могла бы ощутить себя оскорбленной, но в его глазах светилось неподдельное беспокойство, и я чувствовала симпатию к нему.
— Можете не сомневаться, что не окажусь, — твердо заявила я.
Леон казался удовлетворенным. Читая его мысли, я поняла, что он думает, будто граф, встретив кузину (если он изобрел это родство, то, очевидно, без моего ведома), пригласил ее сюда в качестве компаньонки дочери, и что я, будучи воспитанной в чопорных английских традициях, не имела понятия о его намерениях.
Он был неправ во всем, но мне нравились его забота и мнение обо мне.
Леон, казалось, отбросил беспокойство на мой счет и был готов наслаждаться прогулкой верхом. Он заговорил о себе с очаровательной откровенностью.
Странно, что его судьбу определил один случай — невольное убийство графом его брата-близнеца.
— Если бы не это, — продолжал Леон, — моя жизнь была бы совсем иной. Бедный маленький Жан-Пьер! Я часто думаю, что он смотрит на меня и говорит: «Всем этим ты обязан мне».
— Это было ужасно, но, как вы сказали, обернулось вам на пользу.
— Не только мне, но и моей семье. Я ведь могу помогать им. Граф знает об этом и очень этим доволен. Он тоже им помогает. У них лучший дом в деревне и несколько акров земли. Они могут себя обеспечить — соседи им даже завидуют. Я слышал, как многие из них говорили, что Бог улыбнулся моим родителям в тот день, когда погиб Жан-Пьер.
Я слегка поежилась.
— Реализм, мадемуазель, типичен для французов. Если бы Жан-Пьер в тот день не выбежал на дорогу и не угодил под копыта графских лошадей, то он бы жил в нищете вместе со всей семьей. Так что их выводы можно понять.
— Я думаю о вашей матери. Что чувствует она?
— Мать — другое дело. Каждую неделю она носит цветы на могилу Жана-Пьера и сажает там вечнозеленые кусты в знак того, что память о нем всегда живет в ее сердце.
— Но она, по крайней мере, радуется, видя вас?
— Да, но это напоминает ей о моем брате. Люди до сих пор говорят о происшедшем. Они все больше порицают графа, забывая, что он сделал для нашей семьи. Сейчас против аристократов поднимается волна гнева, и им припоминают все, что только можно.
153
Английский король Карл I в 1625 г. вступил в брак с принцессой Генриеттой Марией, дочерью короля Франции Генриха IV.