— Я чувствую это с тех пор, как приехала во Францию, и знала об этом до того.
— Да, грядут перемены. Я слышу об этом, посещая свою семью. Со мной они достаточно откровенны. Возмущение нарастает все сильнее. Конечно, причин для этого немало, видит Бог — в стране много несправедливости. Народ разочарован в своих правителях. Я часто думаю, как долго это может продолжаться. Теперь не безопасно бывать одному в деревне, если ты не одет, как крестьянин. Раньше такого никогда не было.
— Чем же все это кончится?
— Чтобы узнать это, дорогая мадемуазель, нам придется ждать, и боюсь, не очень долго.
Подъезжая к замку, мы услышали топот копыт и увидели всадника, движущегося нам навстречу. Это был высокий, скромно одетый мужчина без парика на рыжей шевелюре.
— Это Люсьен Дюбуа! — воскликнул Леон. — Люсьен, друг мой, рад тебя видеть!
Всадник натянул поводья и снял шляпу, завидев меня. Леон представил меня, как мадемуазель Мэддокс, кузину графа, гостившую в замке.
Выразив удовольствие от встречи, Люсьен Дюбуа спросил, долго ли я здесь пробуду.
— Это зависит от обстоятельств, — ответила я.
— Мадемуазель — англичанка, но говорит на нашем языке, как француженка, — заметил Леон.
— Боюсь, что не вполне, — сказала я.
— Но вы и впрямь превосходно говорите, — похвалил меня мсье Дюбуа.
— Ты, конечно, приехал к сестре, — сказал Леон. — Надеюсь, останешься здесь на некоторое время?
— Как и в случае с мадемуазель, это зависит от обстоятельств.
— Вы уже встречались с мадам Легран, — обратился ко мне Леон. — Мсье Дюбуа — ее брат.
Я отметила некоторое сходство — броскую красоту, рыжие волосы, глаза, правда, не такие зеленые, как у сестры, но, возможно, он не владел искусством подчеркивать их цвет.
Меня интересовало, что думает мсье Дюбуа об отношениях его сестры с графом. Возможно, будучи французом, он считал их нормальными. Я цинично подумала, что знатность графа делала ситуацию приемлемой. Быть королевской любовницей почетно, а любовницей бедняка — постыдно. Я не могла принимать подобных различий, и если причина заключалась в моей незрелости и отсутствии реализма, то я радовалась этим качествам.
— Ну, надеюсь, мы скоро тебя увидим, — сказал Леон.
— Если мне не окажут честь, пригласив в замок, то можешь зайти к сестре, — ответил мсье Дюбуа. Кивнув нам, он поскакал прочь.
— Вот человек, недовольный жизнью, — промолвил Леон.
— Почему?
— Потому что, по его мнению, она обошлась с ним не так, как он того заслуживает. Впрочем, все неудачники в мире жалуются на судьбу.
— Вина лежит не в наших звездах, а в нас самих, как отметил наш национальный поэт.
— Таких, как он, здесь много, мадемуазель. Зависть — весьма распространенное чувство. Она является составной частью каждого из смертных грехов. Бедняга Люсьен! Он имеет повод для недовольства, и думаю, что никогда не простит семейству Фонтен-Делиб.
— А что они ему сделали?
— Не ему, а его отцу. Жан-Кристоф Дюбуа был заключен в Бастилию и умер там.
— Но по какой причине?
— Потому что графу — отцу теперешнего — приглянулась жена Жана-Кристофа, мать Люсьена и Габриель. Она была очень красивой женщиной. Габриель унаследовала ее внешность. Есть такая вещь, именуемая lettre de cachet[154]. Она могла быть приобретена влиятельными людьми, и с ее помощью они были в состоянии отправить своих врагов в тюрьму. Жертвы никогда не узнавали причины их заключения. Lettre было достаточно, чтобы засадить их туда. Это просто чудовищно! Сами слова lettre de cachet могут посеять ужас в чьем угодно сердце. Возражать бесполезно. Графы де Фонтен-Делиб, разумеется, всегда пользовались влиянием в придворных кругах и парламенте. Могущество их велико. Отец нынешнего графа пожелал эту женщину, ее муж возражал и намеревался увезти ее. Затем однажды ночью к нему в дом прибыл курьер, имевший при себе lettre de cachet. Больше Жана-Кристофа никогда не видели.
— Какая жестокость!
— Да, мы живем в жестокое время. Поэтому люди и намерены изменить его.
— И они это сделают?
— Чтобы исправить ошибки столетий, требуется больше, чем несколько недель. У Жана-Кристофа были сын и дочь. Граф умер спустя три года после того, как сделал жену Жана-Кристофа своей любовницей, и хозяином замка стал теперешний граф, Шарль-Огюст. Габриель была молодой вдовой восемнадцати лет. Она пришла просить за отца. Шарля-Опоста поразила ее красота. Он был молод и впечатлителен. Но оказалось слишком поздно — Жан-Кристоф умер в тюрьме, не дождавшись приказа об освобождении. Как бы то ни было, Шарль-Огюст влюбился в Габриель, и спустя год после их встречи она родила Этьена.