Я ответила, что, конечно, каждый может строить догадки, но так как большинство людей непредсказуемы, ни в чем нельзя быть уверенным.
Мадам Легран кивнула.
— У нас была странная жизнь. Я встретилась с графом, будучи молодой вдовой. Я пришла к нему просить за отца, которого заточил в тюрьму его отец. Но граф не сумел мне помочь. Мой отец умер в тюрьме, обвиненный неизвестно в чем.
— Да, — сказала я. — Я слышала об этих ужасных lettres de cachet.
— По-моему, одна из причин сожалений графа о том, что он не женился на мне, заключается в том, что это в какой-то мере могло бы искупить зло, причиненное его отцом моему. Граф как-то сказал, что если бы ему вновь представилась такая возможность…
Я кивнула.
— С вашим отцом поступили чудовищно несправедливо.
— Шарль-Огюст — странный человек. У него бывают приступы угрызений совести. Посмотрите на Леона. Он определенно выиграл от вреда, причиненного его семье. Пожалуй, лучше оставить все, как есть. Этьен, конечно, будет узаконен — Шарль-Огюст обещал сделать это, если только снова не женится и не заимеет законного сына. Но ведь он не может поступить так, будучи женатым, верно?
— Это весьма сложное дело, — заметила я. — Кто знает, как оно кончится.
— Ну, вы скоро покинете нас и забудете о наших проблемах. — Ее блестящие глаза как будто сверлили меня насквозь. Она словно внушала мне мысль об отъезде.
Затем мадам Легран настояла на том, чтобы показать мне свои сокровища, основными из которых были золотые часы и замок из слоновой кости. Вещички были красивые и искусно сделанные.
— Подарки от графа после рождения Этьена, — объяснила мне она, показав затем другие подношения.
— Шарль-Огюст очень щедр к тем, к кому он привязан. Конечно, у него были и другие женщины, но их царствование было недолгим. Они быстро исчезали, и о них не вспоминали.
— Весьма печально, — сухо промолвила я, — если только они сами не были рады удалиться.
Мадам удивленно на меня посмотрела, явно не поняв моих слов.
Я ощутила облегчение, когда пришел Этьен, чтобы сопровождать меня в замок.
— Я поведу вас по дороге, которую вы, безусловно, еще не знаете, — сказал он. — Она ведет от дома к замку. Граф приказал сделать ее восемнадцать лет назад.
Тропинка шла из сада через лес, и я удивилась, как быстро мы добрались до замка.
— Почему эту дорогу так мало используют? — спросила я.
— Граф дал понять, что она предназначена только для него и моей матери. Поэтому люди держались от нее подальше, что стало правилом.
Мы подъехали к стене замка, и через дверь проникли во двор. Я и впрямь никогда еще не пользовалась этим путем.
Ближе к вечеру Ну-Ну резко постучала в дверь и, не дожидаясь разрешения, вошла ко мне в комнату.
— Графиня желает вас видеть, — заявила она, бросая на меня презрительный взгляд с явным намерением смутить меня, что ей удалось.
Я поднялась.
— Не сейчас. В восемь вечера. Она хочет вам что-то сказать.
Я ответила, что приду в назначенное время.
— Не опаздывайте. Мне хотелось бы приготовить ее ко сну до девяти.
Кивнув, Ну-Ну вышла из комнаты.
Странная женщина, подумала я. Немного сумасшедшая, как все люди с навязчивыми идеями. Впрочем, ее идеи были абсолютно бескорыстны. Бедная Ну-Ну, потеряв мужа и ребенка, обратилась к Урсуле за утешением и до известной степени обрела его.
Я задумалась о том, каково было детство Урсулы до того, как она стала инвалидом, и как она могла мириться с жизнью затворницы. Ей как будто нравилась подобная жизнь, так как она давала возможность почти не видеть мужа. Урсула, должно быть, ненавидела графа, а еще вероятнее — боялась. Что же он сделал, чтобы внушить ей такой страх? Казалось, Ну-Ну что-то знает. Несомненно, Урсула полностью доверяла ей. Граф пренебрегал женой, потому что она его не интересовала; он чувствовал себя обманутым, так как она не сможет родить ему сына; он открыто имел любовниц и даже поселил одну из них неподалеку от замка. Но что заставляло графиню бояться его?
Я многое хотела узнать об Урсуле.
Без нескольких минут восемь я направилась к ней в комнату. Было еще рановато, и я, зная пунктуальность Ну-Ну, помешкала в коридоре, глядя в окно.
Наконец пробило восемь.
Я подошла к слегка приоткрытой двери, толкнула ее и заглянула внутрь. Почувствовав сквозняк из двери, ведущей на террасу, я заметила спину выходящего через нее графа.
Какое счастье, что я не пришла раньше и не застала его в комнате жены! Это было бы весьма неудобно.