— К кому? Ты в этом замешана. Ведь в письме сказано: «Одной из вас…»
— По-моему, идти следует тебе.
— Не могу! Мы с Робером собирались покататься верхом.
— Ну так отмени поездку.
— Под каким предлогом? Ему это покажется странным, и он захочет выяснить причину…
Я колебалась, льстя самой себе уверениями, что с этой деликатной миссией я справлюсь лучше Марго. В конце концов, я и вправду в этом замешана! Все это трудное время я была вместе с Марго. Меня терзала мысль, кто может быть автором записки. Мадам Гремон? Кто-нибудь из Шато-Сильвен, кому Мими и Бессель, возможно, рассказали о том, что знают, и кто, видя их удачу, решил также на этом заработать?
Когда я, наконец, сказала, что пойду, Марго обняла меня и воскликнула:
— Я всегда знала, что могу на тебя положиться, и что ты все уладишь.
— Послушай, — возразила я. — Ничего еще не улажено. Это только начало. Думаю, что тебе так или иначе придется рассказать все Роберу. Тогда шантажистам будет нечего требовать. А то ты вечно будешь бояться, что Мими и Бессель снова начнут угрожать тебе.
— О, Минель, но ты ведь пойдешь к ним и обо всем договоришься.
— С шантажистами возможен только один разговор: сказать им, чтобы они делали все, что хотят.
Марго покачала головой, в ее глазах застыл ужас. Я очень любила Марго, радовалась ее счастью с Робером и была довольна, что ей так ловко удалось привести в семью своего ребенка. Но ситуация сложилась не из легких, и пока она хранит такой секрет, о котором неизбежно знают и некоторые другие, опасность никуда не денется.
Меня удивляла легкость, с какой Марго умудрялась все перекладывать на мои плечи. Она всегда жила сегодняшним днем, что, возможно, было не так уж плохо, но создавало существенные проблемы на будущее.
Без пяти десять я подошла к «Кафе де Флер» и заказала кофе с пирожным. У меня не было никакого аппетита, но я опасалась, что хозяйка удивится, если я не сделаю обычный заказ, а мне хотелось, чтобы все выглядело, как всегда.
Увидев подходившего мужчину в темном парике, я испытала легкое потрясение. Это шантажист, подумала я. Не зря он следил за мной. Но незнакомец занял место поодаль и, казалось, даже не смотрел в мою сторону.
Ко мне направилась женщина, в которой я узнала Эмили, горничную мадам Гремон, молчаливую сестру болтливой Жанны. Я всегда испытывала недоверие к этим тонким губам и светлым глазам, всегда смотрящим в сторону.
— Мадемуазель удивлена? — спросила она с неприятной ухмылкой.
— Не особенно, — ответила я. — Что вы хотели сказать? Говорите поскорей и уходите.
— Я уйду, когда мне понадобится, мадемуазель. Не забывайте: сейчас не вы заказываете музыку. Дело не займет много времени. Теперь я знаю, что мать ребенка была не мадам ле Брен, а мадам де Грасвиль, в то время мадемуазель де Фонтен-Делиб, дочь знаменитого графа.
— Вы усердно потрудились, — ядовито заметила я. — Жаль, что не с более достойной целью.
— Это было несложно, — скромно отозвалась Эмили. — Мы все знали, что мадам Гремон некогда была близким другом графа де Фонтен-Делиба. Она очень этим гордилась. Он приезжал навещать ее. Мы считали, что мадам ле Брен — одна из любовниц графа, и что он отец ребенка. А когда Гастон отвозил письма мадам Гремон к мадам Легран — эти покинутые, хотя и не вполне забытые графом дамы поддерживают переписку, — Эмили противно хихикнула, — то увидел мадемуазель де Фонтен-Делиб, узнал, что она собирается замуж, и все стало на свои места. Гастону и Жанне нужны средства, чтобы начать семейную жизнь, а я бы хотела получить немного на старость. Короче, каждому из нас требуется по тысяче франков, и если мы их не получим, то я отправлюсь в замок и все расскажу мужу мадам.
— Вы бессовестная и злая женщина
— Кто в моем положении не стал бы бессовестным ради трех тысяч франков?
— И давно вы промышляете подобным образом?
— Такая удача случается не часто, мадемуазель. Мадам де Грасвиль слишком много болтала. Это наводило на размышления. Моя сестра слушала и все обсуждала с Гастоном. Если бы мадам была любовницей графа, мы бы ничего не осмелились требовать. Но тут другое дело. Нам ведь придется разговаривать не с графом, а с мсье де Грасвилем.
— Я позабочусь, чтобы мадам Гремон узнала, какие люди состоят у нее в услужении.
— Если мы получим деньги, то какая нам разница? Мадам Гремон пускай позаботится о себе. Сейчас плохие времена для таких, как она… и как вы. Вам следует быть с людьми поосторожнее. Принесите деньги завтра, и все будет хорошо.
— До следующего требования?