— Вы, Ну-Ну? Вы убили ее!
— Чтобы избавить ее от боли, — просто ответила Ну-Ну.
— Вы считаете, что я убийца, что меня должны повесить на фонаре или отправить на гильотину?
— Я знаю, что вы сделали это из любви к ней, — сказала я.
— Да, из любви. Без Урсулы моя жизнь стала пустой. Но я утешаю себя тем, что она не страдает от боли…
— Но вы позволяли думать, что…
В ее глазах блеснул огонек.
— Что он убил ее? Да, позволяла! В своих мыслях он убивал ее тысячу раз! Он хотел убрать ее с пути, но убила ее я, которая больше всего на свете мечтала, чтобы моя малышка всегда была рядом со мной.
Ну-Ну закрыла лицо руками и заплакала.
— Моя дорогая бедняжка! Она выглядела такой спокойной — просто заснула, чтобы никогда не просыпаться. Больше не будет болей и страха перед ним! Моя малышка счастлива — сейчас оба моих ребенка вместе…
Я попыталась обнять Ну-Ну, но старуха вырвалась.
— Теперь вам не получить его! — злобно прошипела она.
— Все кончено!
Поднявшись, Ну-Ну направилась к двери, но задержалась на пороге и повернулась ко мне.
— Уезжайте домой, — сказала она, — и забудьте, что здесь случилось, если только сможете.
Шагнув назад в комнату, она устремила на меня полубезумный взгляд.
— Вы тоже в опасности. Сегодня вам позволили уйти, но помните, что вы одна из них! — Ее губы скривила мрачная усмешка. — Кузина! Теперь вы поймете, что значит принадлежать к такой семье. Этим вечером охотились за крупной рыбой. Но любая рыба бывает вкусной, а для народа сладка кровь всех аристократов! Они хотят видеть болтающимися на фонарях и их самих, и их сыновей, дочерей, племянников, кузин…
— Ну-Ну, — начала я, но она отвернулась и пробормотала:
— Не сомневайтесь — они придут за вами.
Ну-Ну вышла и оставила меня одну.
Ее рассказ поразил меня. Я ведь подозревала графа, и, возможно, уже никогда не смогу попросить у него прощения.
Что же происходит с ним теперь? Я отчаянно старалась представить себе это, не в силах отогнать зрелище жутких лиц, искаженных жаждой крови и мести.
Слова Ну-Ну отзывались эхом в моих ушах:
«Они придут за вами!»
Я сидела у окна, ожидая рассвета и не зная, что мне делать. Куда они увели графа? Что с ним происходит? Возможно, он уже…
Я не могла допускать подобных мыслей. «Пусть я увижу его хоть один раз! — молила я Бога. — Дай мне возможность сказать ему, как я была к нему несправедлива, что я люблю его и любила всегда, но была слишком неопытна и связана условностями, чтобы понять это!»
Граф хотел, чтобы я уехала с Периго, покуда еще есть возможность. Но как я могла так поступить? Я была не в состоянии ни о чем думать, кроме него. Моя собственная безопасность не имела для меня никакого значения. Если они намерены убить графа, то пусть убьют вместе с ним и меня!
Снаружи послышались крики. Я выглянула в окно. Среди деревьев мелькали факелы. Я услышала чьи-то голоса, и мне почудилось слово: «кузина».
Они что-то пели.
За дверью раздались быстрые шаги, и до меня донесся шепот слуг:
— Теперь они идут за кузиной…
Я вернулась к окну.
— A bas la cousine! A la lanterne![184] — отчетливо услышала я.
В горле у меня пересохло. Итак, обезумевшая толпа явилась за мной. Я позволила выдавать себя за кузину Марго и участвовать в обмане, а теперь это притворство может стоить мне жизни.
Я не хотела умирать. Мне очень хотелось жить и состариться рядом с моим любимым. Мне еще так много предстояло узнать и о нем, и о жизни вообще…
Шум внизу усиливался. Я закрыла глаза, и мне тут же представились озверелые лица, изуродованные злобой и алчностью.
Факелы уже отбрасывали свет в мою комнату. В зеркале я увидела женщину с диким испуганным взглядом, в которой едва узнала себя.
Теперь в любой момент можно было ожидать чего угодно.
Послышался стук в дверь, и я бросилась к ней.
— Откройте скорее! — Это был голос Периго.
Я повернула ключ. Периго схватил меня за руку и потащил в коридор, а затем вверх по винтовой лестнице.
Мы поднялись на сторожевую башню. Периго притронулся к панели, и она скользнула в сторону, обнаружив нишу.
— Входите сюда, — велел он мне. — Здесь вы будете в безопасности. Они будут обыскивать замок, но мало кто знает об этом месте. Я вернусь за вами, когда они уйдут.