— В девятом, — сообщила я и быстро направилась к расписанию, дабы избежать дальнейших расспросов.
Сомневаюсь, конечно, что вахтерша знает по именам и фамилиям всех учеников лицея, но все же лучше избежать возможных подозрений и несоответствий.
Я удивилась, увидев расписание девятиклассников.
Когда я училась в школе, нам редко ставили больше шести уроков, даже в старших классах. Зато в лицее у девятиклассников практически каждый день стояло по семь, а то и по восемь уроков, причем последними значились не второстепенные предметы вроде «ОБЖ» и «Физкультуры», а сложные — физика, алгебра, геометрия.
В девятом «А», где училась Лена Карбышева, седьмой и восьмой уроки сегодня были русский язык и литература. Кабинет этих учебных дисциплин находился на третьем этаже, и я поспешила подняться по лестнице до окончания урока.
В коридоре третьего этажа стояла гробовая тишина. Все кабинеты были закрыты, и оставалось только надеяться, что я не ошиблась и правильно нашла нужную аудиторию.
Я встала напротив двери с табличкой «14», где, согласно расписанию, должна сейчас заниматься Лена, и устроилась возле большого окна.
Так и быть, дождусь конца занятия, я-то намеревалась заглянуть в кабинет и посмотреть, на месте ли юная неформалка. Но открывать дверь постеснялась, а то еще учитель разозлится на меня и откажется разговаривать.
Пока я ожидала окончания занятия, мне удалось придумать более-менее правдоподобную историю, которую я готовилась выложить классному руководителю Лены.
Наконец прозвенел звонок, из-за дверей кабинетов донесся шум отодвигаемых стульев и открываемых сумок и рюкзаков. Несмотря на перемену, по коридору никто не носился, все школьники выходили организованно, не торопясь, точно вымуштрованные ученики «школы благородных девиц».
В лицее учащиеся должны были носить соответствующую форму — конечно, не строгие коричневые платья. По-моему, в наше время даже в начальных классах такие не носят, — а белые водолазки и черные юбки для девочек и строгие костюмы для мальчиков.
Дверь четырнадцатого кабинета тоже открылась, оттуда вышло несколько девушек-подростков, одетых в черно-белую форму, и три молодых парня. Группа старшеклассников поспешила к окну, девушки приглушенно переговаривались.
Судя по обрывкам их беседы, которые я услышала, только что они писали сочинение и обсуждали выполненную работу.
Я выждала несколько минут, а потом вошла в учебный класс. За столом сидела худощавая женщина лет сорока с короткой строгой стрижкой и в сером брючном костюме.
Судя по всему, это и была учительница русского языка и литературы, а насколько я знала от Ольги, по совместительству и классный руководитель девятого «А» класса.
Женщина подняла голову и посмотрела на меня внимательным, цепким взглядом. Ее серые глаза показались мне живыми и проницательными, несмотря на прямоугольные очки и строгое лицо, учительница не производила впечатление злобной сердитой дамы.
Нет, ее взгляд был серьезным, но в то же время — вежливым.
Глядя на нее, я ни за что бы не поверила, что эта женщина когда-либо повышает голос на своих учеников.
— Здравствуйте, — поздоровалась со мной классная дама. — Вы ко мне?
— Добрый день, — ответила я на приветствие. — Да, я хотела бы поговорить с вами об успеваемости одной вашей ученицы, Елены Карбышевой. Я работаю в одном издательстве с ее матерью, Ольгой, и она попросила меня побеседовать с вами. Ольга сейчас очень занята, она ведь главный редактор журнала, вот я и согласилась помочь ей.
— Присаживайтесь, — предложила мне преподавательница. — По поводу Лены я и сама хотела серьезно побеседовать с ее мамой. Конечно, если у нее нет возможности прийти, что поделаешь, хотя поведение и успеваемость Елены будут обсуждаться на педагогическом совете. Передайте, пожалуйста, Ольге Карбышевой, что, как ни печально мне это говорить, но, если ее дочь не исправится, ей придется подыскивать другое учебное заведение.
— Неужели все так печально? — изобразила я удивление. — Я давно не видела Лену, с прошлого года, но вроде девочка такая старательная была… Ольга мне сказала, что в последнее время у ее дочери какие-то проблемы…
— Проблемы — это мягко сказано, — покачала головой учительница. — Поведение Елены в этом учебном году просто не поддается никаким оправданиям. Мало того, она приходит в лицей в вульгарной одежде и косметике, кроме всего прочего, Елена постоянно прогуливает уроки, домашние задания не выполняет, позволяет себе грубить учителям и одноклассникам… От нее даже я слышала матерную лексику в адрес одной ученицы. Уж не знаю, может, в семье Лены какие-то проблемы — я звонила ее маме, узнавала, но понять, почему девочка так себя ведет, не смогла.