— Так что мы предоставлены самим себе, более или менее, — жизнерадостно засмеялась Миссис Браун, — у меня хватит припасов на пару недель, а туманы обычно не длятся дольше положенного им срока.
Никто из них не сказал о том, что этот конкретный туман может принести нечто такое, что будет длиться вечно.
Брауны остались на ужин, а когда они ушли домой, на чердак притащили кровать для Билли. Рембрандт пристроился рядом с ним на подушке, и вскоре друзья уже крепко спали.
Посреди ночи в доме прогремел оглушительный взрыв. Здание сотряслось от кровли до основания: открылись дверцы буфета, с его полок посыпалась на пол фарфоровая посуда, заскрипели шкафы и комоды, сдвинутые со своих мест, перевернулись столы и стулья.
Вскочив с постели, Чарли выбежал на лестницу и увидел Дядю Патона, который держался за перила. Мэйзи и Элис вылетели из своих спален и быстро спустились к ним на лестничную площадку. Открытая настежь входная дверь хлопала под порывами холодного ветра.
— Что это было — землетрясение? — воскликнула Мэйзи.
— Похоже на удар метеорита, — ответил Дядя Патон.
— Шаровая молния? — поежился от холода Чарли.
— Или маленькая муха из Бэдлока решила превратиться в кого-то более крупного, — тихо сказала Элис.
Обитатели дома посмотрели на нее в ужасе, нисколько не сомневаясь в ее правоте, а Чарли прошептал:
— Муха не случайно попала на шкурку Рембрандта!
ГЛАВА 19
СПАСЕНИЕ СОЛОМОНА
Мало кто видел темную фигуру человека, идущего большими шагами вверх по улице; его великолепие было безразлично ночным существам, убегающим прочь с его дороги. На шее незнакомца сверкали изумрудные подвески ожерелья, золотой плащ переливался, как струи водопада, с его широких плеч ниспадала черная мантия, богато расшитая жемчугом, а длинные черные волосы покрывала золотая пудра.
За его передвижением внимательно следили три неунывающих кота цвета яркого пламени. Когда он дошел до конца улицы Филберта, они спустились с крыши дома номер девять и последовали за ним сквозь туман.
Вскоре он почувствовал их присутствие и обернулся с таким дъявольским шипением, от которого у любой обычной кошки кровь застыла бы в жилах от ужаса. Но Огнецы были не обычными котами, а леопардами самого Алого короля.
Как только Граф Харкен возобновил свой путь, они пошли за ним, держась в тени, но, не теряя из виду свою цель. Вскоре стало ясно, что чародей направляется к Академии Блура. Коты смотрели, как он пересекает двор и поднимается по ступеням крыльца.
Затем они пробежали вдоль боковой стороны здания и ловко забрались на высокую каменную стену. Коты шли по ее верху, обозревая окрестности: покрытое инеем поле и дальний лес, где большая красная арка вела в руины замка.
Их насторожило движение среди голых зимних деревьев. Огнецы придвинулись ближе друг к другу, как будто каждый кот знал, что его чувства будут усилены близостью других.
Сначала они увидели белую кобылицу, а затем ее всадника: рыцаря в серебряном шлеме, его кольчуга мерцала в слабом свете туманной луны.
Из горла котов вырвалось довольное урчание. Они спрыгнули со стены и побежали к лошади.
Чародей не стал дожидаться ответа на свой стук в дверь. Он схватил бронзовое кольцо дверного замка длинными пальцами, унизанными перстнями с драгоценными камнями, и одним поворотом вырвал его вместе с внутренним засовом.
Во все стороны полетели щепки и куски древесины, осыпаясь на землю каскадом деревянных брызг.
Тяжелые дубовые двери с грохотом распахнулись, и в зал влетел разъяренный чародей.
Грузный мужчина в клетчатой пижаме, весь дрожа, опустился перед ним на колени:
— Я уже шел открывать, Милорд... Сир... Граф Харкен. Простите... Я не знал...
— Вставай, Уидон, — Граф Харкен так пнул его ногой по ребрам, что по телу несчастного пробежала судорога.
Спотыкаясь, охранник поднялся на ноги. Из-за сильной боли он не смог выпрямиться и так и остался стоять, согнувшись в нелепом полупоклоне:
— Мы не знали, — пробормотал он, — хотя Миссис Тилпин велела нам быть готовыми к Вашему появлению.
— Где они? — перебил его Граф.
— Спят в западном крыле, Милорд.
— Недолго им осталось спать, — злобно прищурился чародей, — отведи меня туда.
Уидону с трудом удалось выпрямиться. Немного пошатываясь, он подошел к двери в западное крыло и открыл ее, пропуская мага вперед. Тот вихрем пронесся мимо, задев краем золотого плаща костяшки его пальцев и оцарапав их до крови. Уидон подавил болезненный всхлип и поспешил за Графом.
— Мне придется разбудить их, Милорд, — промямлил привратник, — простите меня, но уже далеко за полночь. Они спят в разных комнатах. Чтобы собрать их, понадобится некоторое время.
— Звони в колокол. Бей в гонг! — жестко приказал Граф, поднимаясь по лестнице на второй этаж, — он должен быть где-то здесь.
— О, действительно есть, — сказал Уидон, пошарив за бархатной шторой с кистями из золотых нитей. Огромный латунный гонг висел в дубовой раме у кабинета директора школы. Под ним лежала специальная колотушка — маллета, обтянутая кожей. Уидон никогда в жизни не бил в гонг. Да он бы и не осмелился.
На самом деле, он слышал его лишь однажды, когда Манфред, будучи в подростковом возрасте, в припадке гнева ударил в него с такой силой, что круглая часть колотушки раскололась надвое. Звук был таким оглушительным, что проник в каждую часть здания, и потребовалось пятнадцать минут, чтобы он утих. Ударную часть маллеты починили, а Манфреду строго — настрого запретили когда-либо прикасаться к гонгу.
Чародей с интересом осмотрел ударный музыкальный инструмент и решил, что он отлично подходит для его цели.
— Я сделаю это сам, — сказал Граф, потирая руки в предвкушении грядущей паники и переполоха.
Подняв маллету, он отвел назад свою холеную, унизанную перстнями руку и ударил в гонг с такой силой, что у привратника лопнула левая барабанная перепонка.
— Дон-н-н, — утробный рокочущий гул эхом разнесся по всему зданию и достиг даже тайной подземной комнаты Госпожи Кухарки. Для нее этот звук означал конец равновесия сил. На протяжении многих лет она поддерживала баланс добра и зла в Академии Блура. Она называла себя краеугольным камнем этого дома, бдительно следя за одаренными детьми и делая все возможное, чтобы те, кто использует зло, не победили тех, которые не позволили Блурам сломить их волю и подчинить себе.
Дара не знала, кто мог ударить в массивный гонг посреди ночи, но что-то подсказывало ей, что Тень из Бэдлока снова ворвалась в город. И на этот раз изгнать чародея будет непросто. Граф предусмотрительно позаботился о том, чтобы у него в городе имелись последователи. Даже сейчас, когда Госпожа Кухарка размышляла о том, что ей делать, армия из прошлого возвращалась к жизни.
— Так, почему же я все еще здесь сижу? — сказала она самой себе, затем достала из шкафа чемодан и начала собираться.
В это время в западном крыле Академии Блура в кабинете директора собралась разношерстная компания. Все участники торжественной встречи стояли, кроме самого нарушителя спокойствия, который сидел за столом директора, и Титании Тилпин, лежавшей на полу в глубоком обмороке. Она потеряла сознание, как только увидела воочию своего любимого предка — Графа Харкена.
Доктор Блур был одет в твидовый халат, более уместный для охотничьего домика. Манфред, к неудовольствию отца, явился в шелковой пижаме сиреневого цвета, а Иезекииль вообще позорил собрание своим шутовским нарядом: его красный ночной колпак контрастировал с клетчатым шерстяным пледом, едва прикрывавшим слишком короткую ночную рубашку и голые костлявые ноги.