— Вот нам немой укор! — Ломовцев сердито кивнул в сторону разбитого самолета. — Взаимодействия с истребителями не организовали, летчиков проинструктировали плохо, аэродром для приема самолетов подготовили недостаточно!
— Похоже, командир, что ты цитируешь комдива Витрука. Помню, здорово нам тогда досталось от него. И поделом! Но ведь это когда было? — Замполит подмигнул с хитрецой: — Во-первых, мы ввели в строй молодых летчиков. Получили четырнадцать самолетов с задней кабиной для стрелка — это два. Пусть теперь сунутся! А главное — оборудовали контейнеры для противотанковых бомб. Ну-ка скажи, командир, есть такое у немцев?
Ломовцев задумчиво поглядел на юг, в сторону Белгорода.
— Ты ведь, комиссар, сам летчик, на разведку не раз летал…
Чувствуя, к чему клонит командир, Изотов нахмурил брови:
— Ясно, батя. Затевают немцы здесь что-то недоброе. Техники понагнали. В основном — танки. Ими забиты все станции переправы. Поднакопит фриц резервы, а потом…
— То-то и оно, — продолжал Ломовцев, — вся эта армада двинет в первую очередь на шестую гвардейскую армию генерала Чистякова и нашу, вторую воздушную. Будут ломиться к Курску, вот в чем вся штука.
Но замполит не успел ничего ответить. Он только молча кивнул в сторону сгоревшего самолета. Ломозцев прищурил глаза, вглядываясь, куда указывал Изотов, тихо присвистнул:
— Эге, да, оказывается, мы здесь с тобой не одни, комиссар.
От искореженного самолета на прибрежный взгорок поднимались младший лейтенант и какая-то девушка в военной форме. Ивана Алимкина Ломовцев сразу узнал — один из лучших летчиков второй эскадрильи. А вот девушка?..
— Кто такая? — тихо спросил Ломовцев у Изотова.
— Это Наташа, — ответил замполит. И тут же уточнил: — То есть младший сержант Беликова. Воздушный стрелок. Была радистом во взводе управления дивизии. Имеет несколько боевых вылетов. До войны училась в университете. Агитатор эскадрильи…
Когда поравнялись, Алимкин привычным жестом расправил под ремнем выгоревшую гимнастерку, четко доложил Ломовцеву:
— Товарищ майор, задание выполнено: группа в составе четырех самолетов на станции Готня уничтожила железнодорожный состав с боеприпасами и горючим. С нашей стороны потерь нет.
— Молодец! Спасибо! — комполка энергично пожал Алимкину руку. — Майор Горнушкин вчера вечером докладывал мне об этом. Мы уже и в боевое донесение этот счет вписали. Так что на фронте не совсем уж без перемен, как пишут в сводках. Ну а что наблюдали?
— Техники фашист много гонит, товарищ майор. На обратном пути две танковые колонны видели. Жаль, что бить их было уже нечем. Надо бы поднимать нам большие группы, что четверкой сделаешь? Да и от истребителей отбиваться будет легче. Дырок мы тоже немало привезли. «Фоккеры» проклятые…
— Зайдешь после построения в штаб, потолкуем. — Ломозцев перевел вопросительный взгляд на Беликову. — Ну, как служится, товарищ младший сержант? Не обижают?
— Нет, ребята у нас славные, — Наташа невольно глянула в сторону Алимкина.
— В обиду не дадим, товарищ майор, — заверил Иван.
— Вот и правильно! — оживился Ломовцев. — В полку у нас всего пять девушек-стрелков! — И неожиданно спросил: — А почему в самое пекло напросились? Ведь служили, если не ошибаюсь, в штабе дивизии?
— У меня брат погиб на Волховском фронте. Летчиком-истребителем был. Мать умерла в блокадном Ленинграде от голода.
Воцарилось неловкое молчание. Наташа опустила голову.
Ломовцев положил ей руку на плечо:
— Крепись, дочка. Сейчас у всех горе. Вон у техника-лейтенанта Бортика фашисты расстреляли жену и ребенка. — И поинтересовался, указывая на кусок дюраля в руке Алимкина:
— А это для чего вам?
— Да вот Наташа советует сделать трафаретку со звездочкой, чтобы каждую победу летчика на фюзеляже его самолета отмечать, как у истребителей. Об этом говорили и на комсомольском собрании.
Ломовцев и Изотов переглянулись.
— В принципе, конечно, неплохо, — поддержал Изотов. — По звездочкам на фюзеляже сразу видно, как воюет человек. Но у нас, штурмовиков, это не принято. Слишком различные цели бывают — от переправы до повозки. А уж когда группой идем на штурмовку колонны, так попробуй подчас разобраться — кто и что уничтожил? Здесь подумать надо.