Глядя на высившийся перед ним роскошный особняк, Джед невольно улыбался. В этом доме собрались очаровательные леди и богатые джентльмены, принадлежавшие к алабамской аристократии. И здесь, среди этих людей, находилась она, Элизабет Коулмен. Разумеется, он сразу же узнал ее. Хотя странно было видеть ее в белоснежном платье, в огромной нарядной шляпе и с безукоризненной прической – ни один волосок не выбивался. Она шествовала как принцесса, а выглядела точно иллюстрация из модного дамского журнала. А ведь еще совсем недавно он видел совершенно другую Элизабет Коулмен – растрепанная, в помятом грязном платье, она сидела рядом с ним на траве… Впрочем, ничего удивительного. Да, в столь разительной перемене действительно не было ничего удивительного. Ведь он сразу же понял, кто она такая, к какому миру принадлежит. Просто не ожидал, что почувствует себя так неловко, встретившись с ней здесь.
Но и она ужасно смутилась – в этом не было ни малейших сомнений. Он увидел, как она вспыхнула, увидел смятение в ее глазах. И тотчас же почувствовал себя огромным и неуклюжим… Разумеется, она не ожидала увидеть его снова. Во всяком случае, не ожидала увидеть его здесь, на одной из богатейших плантаций штата. То, что казалось вполне естественным на испещренном солнечными бликами дворе его фермы, выглядело сейчас нелепым и даже предосудительным… Так что можно было понять ее смущение, ее испуг. Он и сам почувствовал облегчение, когда после краткого и ничего не значившего разговора она под каким-то предлогом поспешно удалилась.
Солнце уже опускалось за горизонт, а Джед находился так же далеко от Мобила, как и утром, когда выехал со своей фермы. Бледсо пригласили его остаться на ужин – при всем своем аристократизме и высокомерии они оказались весьма гостеприимными хозяевами, – и он согласился. Согласился, хотя прекрасно понимал: нет никакого оправдания тому, что он задержался здесь так надолго. Однако Джед ничего не мог с собой поделать, ибо в тайниках его души все еще теплилась надежда… Да, он надеялся, что ему удастся еще раз – хотя бы мельком – увидеть Элизабет Коулмен, прежде чем он покинет Спринг-Хилл.
Джед познакомился с Нэнси Ли, весьма строгой и очень неглупой дамой. К тому же она оказалась весьма любознательной – внимательно слушала все, что он рассказывал о Техасе, и задавала вполне уместные вопросы. Миссис Ли сказала, что собирается вместе со своим зятем и Хартли совершить путешествие на Запад. Разумеется, Джед не стал ее отговаривать – его вмешательство было бы совершенно неуместным, – однако он надеялся, что кто-нибудь другой отговорит ее от этого путешествия. Техас был совсем неподходящим местом для такой утонченной леди, как она. Да и что ей там делать?..
Абрахам Коулмен, каким-то образом связанный с Хартли, хотел поговорить о хлопковых плантациях вдоль реки Бразос. Но об этом Джед не много мог рассказать. Коулмен ему понравился, хотя чувствовалось, что он находится под влиянием лорда Хартли. К тому же мистер Коулмен был отцом Элизабет, и это обстоятельство немного нервировало Джеда. В конце концов его выручил Бледсо, настоявший на том, чтобы гость прогулялся с ним по его садам. Они совершили приятную для обоих прогулку, а потом Бледсо, извинившись, покинул его. День угасал, и гости уже направлялись в дом – близилось время ужина. Задержавшись на обсаженной цветами тропинке, Джед задумался… Может, еще не поздно отказаться от приглашения? Может, запрыгнуть в седло – и покинуть плантацию Сприпг-Хилл? Ведь можно уехать не прощаясь. Но тогда он наверняка не увидит Элизабет Коулмеп…
Наконец Джед принял решение. Затоптав еще дымившуюся сигару, которой угостил его Бледсо, он направился к конюшням. Глупо было так много думать о женщине, с которой – Джед в этом не сомневался – он никогда больше не увидится. Но такую женщину забыть невозможно, и он знал, что будет часто вспоминать ее и много думать о ней. Что ж, тем больше у него оснований для того, чтобы побыстрее покинуть эту плантацию.
Услышав чьи-то шаги, Джед отступил в тень древовидной азалии, так как не желал никому давать объяснения по поводу своего столь раннего и внезапного отъезда. Он уже поблагодарил Бледсо за гостеприимство, а Сэм слишком хорошо его знал и едва ли мог предположить, что он здесь задержится надолго. В следующее мгновение из-за поворота появилась женская фигура, и Джед почувствовал, что у него перехватило дыхание… Он тотчас же узнал Элизабет, еще более прекрасную, чем прежде.
Она уже успела переодеться, и сейчас на ней было темно-розовое шелковое платье, шуршавшее при каждом ее движении. Плечи ее оставались открытыми, а короткие пышные рукава были отделаны столь же пышными белыми кружевами, похожими на пену. Волосы же, обрамлявшие прелестное личико, падали на плечи безупречными локонами и, казалось, сверкали в лучах заходящего солнца.
Зачарованный этим зрелищем, Джед на несколько мгновений забыл, где находится. Но девушка подходила все ближе, и в какой-то момент Джед сообразил, что может напугать ее тем, что прячется за деревом. Он вышел на дорожку и с легким поклоном произнес:
– Добрый вечер, мисс Коулмен.
Она тихонько вскрикнула от неожиданности и, покраснев, в смущении пробормотала:
– О… мистер Филдинг… Я… Добрый вечер. Мне сказали, что мистер Бледсо здесь.
Это было правдой лишь отчасти. Ей сказали, что Уильям Бледсо гуляет с Джедом по саду, и она отправилась искать их. Причем очень надеялась, что ей удастся остаться с гостем наедине. Элизабет убеждала себя, что хочет лишь поблагодарить Джеда за то, что он не выдал ее, но теперь, увидев его, она поняла, что дело не только в этом. Судьба свела их с Джедом таким же чудесным образом, как свела Сэма Хьюстона и Маргарет – так неужели отвергать то, что предлагала ей сама судьба? Она должна была снова увидеть его. У нее просто не оставалось выбора.
Элизабет пыталась найти нужные слова, но еще больше смутилась.
– Простите, – пролепетала она, – я думала, что мистер Бледсо здесь…
– Мэм, он только что был здесь, – ответил Джед. – Мистер Бледсо ушел в дом. Вероятно, вы найдете его там.
– А я… – Элизабет умолкла; ей вдруг почудилось, что она вот-вот задохнется.
Джед тоже растерялся. Судорожно сглотнув, он произнес:
– Прошу простить меня, мэм, мне пора…
Джед сделал несколько шагов в сторону конюшен.
– О, мистер Филдинг, пожалуйста! – выпалила девушка, протягивая к нему руку, словно хотела удержать его.
Джед остановился, обернулся… И Элизабет вдруг почувствовала, что сказать ей нечего. В полной растерянности она пролепетала:
– Я хотела… хотела поблагодарить вас за сегодняшний день. – Она смотрела на него с мольбой в глазах. – Хотела поблагодарить за то, что вы… сохранили наш секрет.
Джед улыбнулся. „Наш секрет“ – это звучало замечательно.
– По-моему, так поступил бы любой джентльмен, мэм.
Она бросила на него взгляд, исполненный благодарности, и он снова улыбнулся. Элизабет же вдруг подумала о том, что у него замечательная улыбка, добрая и ласковая. Она нисколько не сомневалась: ей суждено запомнить эту улыбку навсегда. Потому что именно в эти мгновения – когда он улыбался – ей хотелось подойти к Джеду и крепко прижаться к нему, хотелось слиться с ним воедино… Конечно же, он джентльмен, в этом не могло быть ни малейших сомнений.
Джед молчал, поглядывая в сторону конюшен, и Элизабет почувствовала, что он вот-вот покинет ее. „Как странно, – подумала она. – Ведь совсем недавно я говорила с ним легко и свободно, а теперь не могу найти нужные слова. Но надо непременно что-нибудь сказать. Нельзя допустить, чтобы он уехал“.
Собравшись с духом, Элизабет спросила:
– Как вам… нравится Алабама?
Разумеется, ее вопрос был явной уловкой, попыткой удержать его, но Элизабет сейчас не думала об этом – она думала лишь об одном: как бы уговорить его остаться?