— Папа вернется. Вот увидишь. Он просто…
— Уехал от меня. — Ее мать осторожно пригубила чай, который никак не хотел остывать. — Он теперь сам за себя отвечает. Но я тоже готова начать жить для себя, так как живешь ты.
— Но, мама… — Глория испугалась. Неужели мать предлагает ей жить вместе?
— В конце концов, мне всего-навсего пятьдесят. Моя жизнь вряд ли окончена. Я еще хоть куда.
— Конечно, не окончена. Что за глупости. Успокойся, мама. Все наладится.
— И поэтому… — Мать посмотрела на дочь оценивающим взглядом. — Если я собираюсь опять выставить свой товар на рынок, то ему нужна новая упаковка. — Она вскочила с дивана. Глория тоже вскочила. — Я хочу порыться в твоем шкафу. Интересно, что теперь носят девушки.
— Мама? Товар на рынок? Чепуха. Это же совершенно не вяжется с… Не думаешь ли ты, что…
Но Патриция уже поставила свою чашку на столик и пошла к встроенному шкафу. Прежде чем Глория успела обежать низкий столик и помешать ей, она уже распахнула дверцы.
Быстро сдвигая вешалки в сторону, она добралась до юбки, которую Глория считала немного экстравагантной и провоцирующей и надевала очень редко.
— Ага, нашла. В этом ты, наверное, ходишь на свидания. Гм. Коротко и в обтяжку — отлично!
— Мама!
— Дорогуша, я ведь тоже ходила на свидания в свое время. Тогда тоже носили короткие юбки. Какая шикарная вещица. — Она вытащила из шкафа прозрачную шифоновую блузку, которую Глория купила перед тем, как рассталась с Джарвисом. Пытаясь разжечь потухший костер.
Патриция вытащила еще одну вешалку.
— А эту милую маечку ты, должно быть, надеваешь под нее.
Нет, она не надевала под нее эту маечку, но не стала поправлять мать. Да и не до того ей было, потому что та уже вытащила из шкафа алый жакет…
— О, это именно то, что надо! — Патриция повесила обратно в шкаф блузку и «маечку». — Можно мне позаимствовать его у тебя?
— Нет!
Патриция уже начала раздеваться.
— Почему?
— Потому что… — Глория с беспокойством взирала на жакет. — Но что… что ты делаешь?
— Переодеваюсь. Я хочу выйти на люди.
— На люди — это куда? — спросила Глория с подозрением.
— Пока еще сама не знаю. Куда-нибудь. И мне нужна подходящая одежда.
— Но ведь ты не сможешь это надеть!
Патриция без всяких проблем застегнула пуговки алого жакета. Легко и просто.
— О, мне это нравится. — Она провела ладонями по груди, ощущая кожей ласковое прикосновение ткани. — Чудесная ткань. Откуда она у тебя?
— Подарок подруги, — пробормотала Глория, испепеляя взглядом предательский жакет.
— В нем что-то есть, не правда ли?
— Ты даже не представляешь себе, что именно.
А затем, к ужасу Глории, ее мать надела короткую юбку из тонкой черной кожи и стянула на талии широкий ремень.
— Что ты делаешь?
Патриция рассмеялась, удовлетворенно рассматривая себя в зеркале.
— Вот так. Ну. Как я теперь выгляжу?
Вообще-то она выглядела классно.
Мать по-своему интерпретировала выражение лица дочери.
— О да. Моя прическа. Слишком по-светски, не так ли?
— Да. — Глория ухватилась за этот предлог. Возможно, теперь ее мать откажется от своих намерений. — Она совершенно не подходит ко всему остальному… — Слова Глории повисли в воздухе, потому что Патриция устремилась в ванную, где принялась усердно расчесывать волосы.
Прическа ее матери, зафиксированная лаком, представляла собой настоящее произведение искусства. По мнению Глории, необходим был отбойный молоток, чтобы разрушить это изваяние. И все же…
— Ну и как теперь?
Волосы матери мягко обрамляли раскрасневшееся и посвежевшее лицо и волнами спускались на плечи.
— Класс! — восхитилась Глория и тут же упрекнула себя.
— Вот и все. — Патриция еще раз посмотрела на себя в зеркало. — Ну и где же здесь самый крутой клуб?
Глория не сразу нашлась с ответом. Отказавшись от мужчин, она перестала интересоваться этими увеселительными заведениями. Но Люси-то продолжала посещать их.
— Ройялс на Риджентс. Но если у тебя нет там знакомых… — Вряд ли ее мать попадет туда.
Патриция усмехнулась и вышла из спальни.
— Значит, я заведу дружбу с тем пижоном, что стоит у входа.
Окончательно сраженная, Глория побежала за матерью.
— Подожди. Я пойду с тобой. Повеселимся вместе. — Теперь ее мать мог остановить разве что удар молнии.
Патриция просунула руки в рукава пальто.
— Глория, милочка, не обижайся на меня, но женщине с ребенком трудно заинтересовать мужчину.