Он звонил из какого-то Богом забытого городка. Глория посмотрела на часы.
— Папа сказал, что будет перезванивать каждые полчаса. Значит, следующий звонок будет в семь.
— Осталось двадцать минут. Еще куча времени для занятия на тренажере.
— Фил, я не думаю…
— Успеешь. Следующие двадцать минут ты просто потеряешь зря. Будешь слоняться по квартире и нервничать. Занятие на тренажере поможет тебе избавиться от дурных мыслей. Пойдем.
— О'кей. Но при условии, что путь до твоей квартиры ты зачтешь как разминку.
Последние три дня Фил потратил на усовершенствование своего тренажера. Он переставил брусья суппорта и изменил порядок упражнений. Десятиминутка растянулась почти до пятнадцати минут. Но это не смутило Фила. Он был чрезвычайно доволен и хотел угостить ее обедом, но Глория помчалась к себе.
Телефон зазвонил, едва она успела открыть дверь.
— Глория! Все в порядке? — голос отца выдавал крайнюю встревоженность.
— Папа, днем я на работе…
— Ах да… Однако непонятно, где твоя мать.
Глория постаралась побороть в себе раздражение.
— А какая тебе разница? — тихо спросила она.
— Что это за вопрос?
— Ты уехал и даже не попрощался.
— Насколько я припоминаю, это ты в тот вечер уехала, не сказав своему отцу пи слова.
— Это не одно и то же.
— Где же твоя мать? — спросил он усталым голосом.
— Не знаю. Теперь она живет своей собственной жизнью. — Глория старалась выбирать слова, почувствовав, как в ней опять стало закипать раздражение. Она не хотела, чтобы у нее вырвалась одна из тех язвительных реплик, которые крутились на языке. Потом об этом пришлось бы пожалеть.
— Мне нужно поговорить с ней.
— Но, может быть, ей это не нужно.
Последовал тяжелый вздох.
— Глория, есть вещи, которые ты не понимаешь.
Терпение Глории лопнуло:
— Нет, это ты не понимаешь! Мама делала за тебя всю черновую работу, все везла на себе ради того, чтобы ты стал большой шишкой. И как же ты отблагодарил ее?
Очевидно, отец был ошарашен этой тирадой, потому что он вдруг изменил тон и стал разговаривать, как мистер Гронштайн.
— Глория, не будешь ли ты столь любезна удостовериться, все ли в порядке с твоей матерью. Если кому-нибудь из вас понадобится связаться со мной, вы можете звонить в здешний универмаг. Его владельцы, супруги Лоуренсы, мне все передадут.
Положив трубку, Глория еще несколько минут стояла у телефона. Ей хотелось плакать. Никогда в жизни она так не разговаривала с отцом.
Она уже всхлипнула, но стук в дверь отвлек ее.
— Глория? С тобой все в порядке?
Фил решил навестить ее на всякий случай. Проявил заботу. Она вздохнула. Все было бы ничего, если ли бы он не был так чертовски привлекателен.
— Нет, — отозвалась она.
— Впусти меня.
Глория открыла дверь.
— Все мужчины — беспутные негодяи, которые думают только о себе. Ты все еще хочешь войти?
— Естественно. Чего же еще ожидать от одного из беспутных негодяев. — Он подошел к дивану, бросил какие-то бумаги на кофейный столик и сел на свое обычное место. — Что случилось?
— Мои родители сведут меня с ума, — жалобно сказала Глория и села рядом.
— Дай мне свою лапку. — Он повернулся к ней лицом и, взяв ее за руку, слегка наклонил голову набок. — Продолжай, Глория. Я готов выслушать тебя.
Такое поведение Фила немного озадачило ее.
А затем она увидела на его лице словно наклеенное, чуть ли не гротескное выражение сочувствия.
Она сузила глаза.
— Что ты делаешь?
— Внимаю твоим словам. Разве я не выгляжу искренним.
Глория вырвала у него свою руку.
— Нет.
Он сделал еще одну попытку.
— Так лучше?
— Ты похож на продавца подержанных библий.
Он провел рукой по волосам.
— Послушай, в статье, которую я прочитал в «Эдмонтон Крониклз», говорится, если женщина изливает то, что у нее наболело на душе, мужчина должен взять ее за руку, наклонить голову набок и проникновенно глядеть ей в глаза, периодически бормоча «гм».
— Совсем не смешно — И тут, к ужасу Глории, у нее вдруг защипало глаза. Она быстро заморгала, не зная, что делать.
— Ах, Глория…
Фил наклонился к ней совсем близко и, обняв за плечи, привлек к себе так, что ее голова оказалась у него на груди.
Она услышала ровное биение его сердца. Он был сильный и теплый, и ей было с ним спокойно и уютно. Правда, в голову сразу полезли всякие неправильные мысли, которые не положено иметь независимой женщине.